Лигачев Е.К
Борис был не прав
КАДРОВЫЕ ПЕРЕСТАНОВКИ В КРЕМЛЕ
В апреле 1983 года, после семнадцати лет работы в Сибири, в Томске, я был переведен в Москву и утвержден заведующим Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС, а говоря иначе, - отделом кадров и партийных комитетов. Впрочем, если учесть существовавшую в те годы систему партийно-государственного руководства, то речь шла о кадрах в самом широком смысле, включая советские, хозяйственные.
В те памятные для меня апрельские дни 1983 года события развивались неожиданно и стремительно. Я прилетел в столицу на совещание по вопросам сельского хозяйства, которое проводил лично Юрий Владимирович Андропов, Генеральный секретарь ЦК КПСС. В Свердловском зале Кремля собрались в тот раз все члены Политбюро, секретари ЦК и обкомов партии, многие аграрники - в общем, те, кто был связан с реализацией принятой годом ранее Продовольственной программы. Докладывал на совещании Горбачев, занимавшийся в то время аграрными проблемами, - докладывал резко, остро, с критикой и местных руководителей, и центра.
Помню, я послал в президиум совещания записку с просьбой предоставить слово для выступления, однако не питал на этот счет особых надежд. За весь брежневский период, за те семнадцать лет, что я работал первым секретарем Томского обкома партии, мне ни единого раза не удалось выступить на Пленумах ЦК. В первые годы я исправно записывался на выступления, однако с течением времени надежды выветрились: стало ясно, что на трибуну постоянно выпускают одних и тех же ораторов - надо полагать, таких, которые хорошо знали, что и как надо говорить. В такого рода дискриминации я не усматривал козней против себя лично - в таком положении находились многие секретари обкомов, которые давно и добросовестно тащили свой нелегкий груз. Например, Манякин С.И., проработавший в Омске более двадцати лет, человек опытнейший, деловой и очень толковый, за все те годы выступил на Пленуме ЦК только один раз.
Но с приходом Андропова секретари обкомов сразу ощутили, что в ЦК начались перемены. Возникли новые надежды. Это и побудило меня на аграрном совещании в Свердловском зале Кремля подать записку в президиум.
Не прошло и часа, как мне предоставили слово. Как всегда, текст выступления у меня был приготовлен заранее - на всякий случай. Однако я почти не заглядывал в бумажку, ибо говорил о выстраданном - о том, как за 7–8 лет Томская область из потребляющих продовольствие перешла в разряд производящих. Говорил и о том, что население Западной Сибири прирастает за счет нефтяников, газовиков и кормить их нужно, прежде всего развивая сельское хозяйство на месте.
Совещание в Кремле закончилось часов в шесть вечера, и я поспешил в ЦК, чтобы решить у секретарей некоторые конкретные томские вопросы. И как сейчас помню, поздним вечером добрался, наконец, до квартиры сына, который жил в Москве, чтобы навестить его перед отлетом в Томск.
Самолет улетал утром. Билет был в кармане, и я намеревался пораньше лечь спать: ведь по томскому времени, которое опережало московское на четыре часа, уже наступила глубокая ночь.
Но в десять часов вечера неожиданно зазвонил телефон. Просили меня.
Я взял трубку, конечно, не подозревая, что этот поздний телефонный звонок круто изменит всю мою жизнь и что такие же внезапные поздневечерние телефонные звонки, словно зов судьбы, прозвучат в феврале 1984 года, в тот день, когда умер Андропов, и в марте 1985 года, в тот день, когда умер Черненко. Короче говоря, я взял трубку и услышал:
Егор, это Михаил… Надо, чтобы завтра утром ты был у меня.
С Горбачевым мы познакомились в начале семидесятых, случайно вместе оказавшись в составе делегации, выезжавшей в Чехословакию. С тех пор на Пленумах ЦК КПСС, в дни партийных съездов, когда в Москве одновременно собирались все секретари обкомов и крайкомов, мы неизменно и дружески общались, обменивались мнениями по вопросам и частным, и общим. А когда Горбачев стал секретарем ЦК, а затем членом Политбюро, да вдобавок по аграрным проблемам, я стал часто бывать у него. К тому же Горбачев в те годы был единственным членом Политбюро, которого можно было застать на рабочем месте до позднего вечера. Это обстоятельство было немаловажным для сибирского секретаря обкома, который, приезжая в Москву, с утра до ночи мотался по столичным ведомствам, решая вопросы развития нефтехимии и пищевой индустрии, «выбивая» лимиты средств для создания современной строительной базы, центра науки и культуры, да и вообще занимаясь множеством проблем, касавшихся жизни и быта томичей.
Нетрудно было предположить, что на аграрном совещании в Кремле слово мне дали именно благодаря Горбачеву. И когда раздался тот поздний телефонный звонок, в первый момент я решил, что Михаил Сергеевич хочет высказать свои соображения в связи с моим выступлением - по мнению тех, кто подходил ко мне после совещания, оно вышло, как говорится, к месту.
Михаил Сергеевич, но у меня билет в кармане, вылетаю рано утром, - ответил я.
Так уж издавна повелось между нами, что Горбачев называл меня Егором, а я обращался к нему по имени-отчеству.
Надо задержаться, Егор, - спокойно сказал Горбачев, и по его тону я сразу понял, что звонок никакого отношения к сегодняшнему совещанию не имеет. - Придется сдать билет.
Все ясно, утром буду у вас, - без дальнейших дебатов согласился я, хотя как раз ясности-то никакой не было.
Впрочем, скажу сразу: такого рода случаи, сопряженные с отменой вылета и сдачей авиационных билетов, - вовсе не редкость для секретарей обкомов партии, прибывавших по делам в столицу. В те годы лично мне, наверное, раз десять приходилось сдавать билет и откладывать отъезд в Томск по причинам весьма прозаического характера. То переносится нужная встреча с кем-нибудь из министров или руководителей Госплана, то, наоборот, замаячила встреча, ранее не запланированная. Да мало ли какие неожиданные дела могут задержать в столице секретаря обкома, прилетевшего за три тысячи километров. Лучше уж задержаться на день, чем прилетать снова.
В общем, в ту ночь я спал крепко, домыслами не мучился, а наутро, ровно в десять часов был у Горбачева - главный подъезд, третий этаж, справа.
Конечно, можно было бы прийти и пораньше - прямо к девяти часам. Но, повторяю, я оставался в полном неведении относительно истинных целей приглашения, а по собственному опыту знал, что у каждого руководителя рабочий день начинается со знакомства с обстановкой, чтения экстренных сообщений и перекройки заранее спланированного распорядка в том случае, если возникали непредвиденные обстоятельства. К тому же был четверг, на одиннадцать часов назначено заседание Политбюро. Это я, разумеется, учитывал, ибо знал, что время заседаний ПБ соблюдается неукоснительно: именно по четвергам и именно в одиннадцать часов - такой порядок был заведен еще при Ленине и в целом сохранялся почти до XXVIII съезда КПСС.
Поскольку точного часа встречи Горбачев мне не указал, исходя из всего вышесказанного, я и решил, что для него самым удобным временем будет десять утра. И, как говорится, с боем часов открыл дверь его приемной.
С этого момента и начались для меня новый отсчет времени, новая пора жизни, перед которой поблек даже бурный томский период.
Горбачев принял меня моментально и, поздоровавшись, сразу огорошил:
Егор, складывается мнение о том, чтобы перевести тебя на работу в ЦК и утвердить заведующим организационно-партийным отделом. Вот что я пока могу тебе сказать. Не больше. Все зависит от того, как будут развиваться события. Тебя пригласит Юрий Владимирович для беседы. Он меня просил предварительно с тобой переговорить, что я и делаю. Это поручение Андропова.
Честно говоря, внутренне я испытал определенное замешательство. Вопрос был не таким уж простым, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что заведующим орготделом в ту пору был Капитонов И.В. Конечно, Политбюро вправе своим решением заменить его, но ведь Капитонов - секретарь ЦК, и тут уже правомочен только Пленум ЦК. Кроме того, второй секретарь ЦК КПСС Черненко в это время находился в отпуске, при нем Горбачев вряд ли смог бы так решительно вмешаться в кадровые вопросы, тем более что речь шла о заведующем орготделом. Среди членов Политбюро существовала негласная, но нерушимая субординация - не вмешиваться в кадровые вопросы, если они не входят в твои обязанности. Этот порядок, кстати, неукоснительно соблюдал впоследствии и я сам, он в значительной мере исключал возможность целенаправленного воздействия на подбор кадров со стороны каждого члена ПБ в отдельности, оставляя это право за Генсеком и, разумеется, за всем Политбюро в целом, так как окончательное решение принималось коллегиально. Поскольку события явно развивались нестандартно, мне стало ясно, что Горбачев пользуется доверием Андропова.
Где прозвучала именно так.
XIX партконференция проходила с 28 июня по 1 июля 1988 года.
См. также
Ссылки
- Егор Лигачев о Борисе Ельцине: «К сожалению, я оказался прав...» , 24.04.2007
Wikimedia Foundation . 2010 .
- Анзорге, Конрад
- Елецкие
Смотреть что такое "Борис, ты не прав" в других словарях:
Борис, ты не прав!
Борис ты не прав - «Борис, ты не прав» почти дословно фраза, произнесённая Егором Лигачёвым, членом политбюро ЦК КПСС в июне 1988 года на XIX партконференции. В форме «Борис, ты не прав!» фраза получила распространение после сатирического монолога Геннадия Хазанова … Википедия
Борис ты не прав! - «Борис, ты не прав» почти дословно фраза, произнесённая Егором Лигачёвым, членом политбюро ЦК КПСС в июне 1988 года на XIX партконференции. В форме «Борис, ты не прав!» фраза получила распространение после сатирического монолога Геннадия Хазанова … Википедия
Борис, ты не прав! - Разг. Шутл. 1. Выражение несогласия с действиями, предложениями собеседника. 2. О неправильных действиях мужчины по имени Борис. /i> Реплика Е. Лигачева во время обсуждения критического выступления Бориса Ельцина на Пленуме ЦК КПСС 21 октября… …
Борис, ты не прав! - ты не прав. Слова, публично сказанные Е. К. Лигачевым Б. Н. Ельцину и ставшие крылатыми … Словарь русского арго
Борис - ты не прав - (слова из выст. секретаря ЦК КПСС Е.Лигачёва в 1988 г., адресованные Борису Ельцину) о неверных словах или действиях собеседника … Живая речь. Словарь разговорных выражений
БОРИС - Бодунов. 1. Жарг. студ. (ист). Шутл. Русский царь Борис Годунов. (Запись 2003 г.) 2. Жарг. шк. Шутл. Драма А. С. Пушкина «Борис Годунов». БСПЯ, 2000. /i> Бодун похмелье. Борис коту яйца отгрыз. Детск. Шутл. Прозвище, дразнилка человека по имени… … Большой словарь русских поговорок
прав - см.: Борис, ты не прав!; егор; Ты прав, Аркашка … Словарь русского арго
Борис Сафарович Эбзеев
Борис Эбзеев - Борис Сафарович Эбзеев … Википедия
Книги
- Наследование интеллектуальных прав по российскому законодательству. Учебное пособие для магистров , Булаевский Борис Александрович, Гринь Елена Сергеевна, Новоселова Людмила Александровна. В настоящем издании на основе действующего законодательства и сложившейся правоприменительной практики рассматриваются актуальные вопросы наследования интеллектуальных прав. Законодательство…
Эпоха перестройки в Советском Союзе оставила в памяти народной куда больше горьких, нежели радужных воспоминаний. Пора больших надежд завершилась крушением страны, что наложило негативный отпечаток на восприятие этого исторического периода.
Но фразу «Борис, ты не прав!», ставшую крылатой, с улыбкой вспоминают даже те, кто в силу возраста мало что помнит о той эпохе. Однако вопрос о том, в чём же на самом деле был неправ Борис, кто уличил его в неправоте и как фраза стала частью народного фольклора, повисает в воздухе.
Начать, пожалуй, стоит издалека, с 1983 года, когда новый лидер СССР Юрий Андропов , обновляя управленческие кадры, привлёк на работу в Москву 63-летнего первого секретаря Томского обкома КПСС Егора Лигачёва .
Для реалий первой половины 1980-х годов 63-летний Лигачёв, не страдавший, к тому же, тяжёлыми заболеваниями и отлично зарекомендовавший себя на прежнем месте, был вполне молодым и перспективным политиком. В Москве Лигачёв занял пост заведующего отделом ЦК КПСС, а позже стал и секретарём ЦК КПСС.
Лев Зайков, Егор Лигачёв и Михаил Горбачёв. 1988 год. Фото: РИА Новости / Борис Бабанов
Протеже товарища Лигачёва
Лигачёв пользовался доверием Андропова, который поручил ему дальнейшие мероприятия по подбору новых кадров. В частности, Андропов посоветовал присмотреться к 52-летнему Первому секретарю Свердловского обкома КПСС Борису Ельцину .
Лигачёв съездил в Свердловск и остался чрезвычайно доволен увиденным, посчитав, что Ельцин — это именно тот человек, который необходим стране в эпоху перемен.
Правда, выдвижение Ельцина на работу в Москву состоялось только два года спустя — после смерти Андропова начатый было процесс реформ забуксовал и возобновился только в 1985-м, когда пост лидера СССР занял Михаил Горбачёв .
В декабре 1985 года Ельцину было оказано высочайшее доверие — он был выдвинут на пост первого секретаря Московского горкома партии, что делало политика одним из самых влиятельных людей в стране.
Вскоре по Москве пошли слухи о необычайной демократичности нового руководителя столицы: он якобы лично знакомился с ассортиментом продуктовых магазинов, лечился в обычной поликлинике и даже ездил на работу на трамвае.
Партийная опала и народная любовь
Популярность Ельцина стала расти как на дрожжах, даже превышая популярность Михаила Горбачёва. То ли это вскружило голову политику, то ли проснулись личные амбиции, однако вскоре Ельцин начал жёстко конфликтовать с партийными соратниками.
21 октября 1987 года на Пленуме ЦК КПСС Ельцин резко выступил против медленных темпов перестройки, раскритиковал коллег, в том числе Лигачёва, и добрался даже до Горбачёва, заявив о том, что вокруг генсека начинает формироваться «культ личности».
Тональность выступления Ельцина не вписывалась даже в рамки объявленной в стране «перестройки». Товарищи по партии, включая тех, кто симпатизировал Ельцину, объявили его демарш «политически ошибочным», после чего он попал в опалу и был снят с должности первого секретаря Московского горкома партии.
В традициях КПСС не было принято выносить сор из избы, потому текст речи Ельцина нигде не публиковался. Зато в «самиздате» появились десятки версий этого выступления, не имевших ничего общего с реальностью. В некоторых из них Ельцин едва ли не матом крыл Горбачёва и был похож больше на портового грузчика, чем на политика.
Именно с этого легендарного выступления и началась слава Ельцина как оппозиционера. Именно тогда советские граждане, начавшие разочаровываться в Горбачёве, стали воспринимать Ельцина как альтернативу Михаилу Сергеевичу.
Михаил Горбачёв и Борис Ельцин во время вечернего заседания внеочередной сессии ВС РСФСР. Фото: РИА Новости / Борис Бабанов
Пророк в рядах КПСС
Времена перестройки в плане внутрипартийной борьбы были не столь жёсткими, как предыдущие эпохи, потому опальный Ельцин, лишившись поста «хозяина Москвы», остался в элите на посту первого заместителя председателя Госстроя СССР.
Ельцин, тяжело переживавший отстранение от должности, тем не менее, к лету 1988 года понял, что в его нынешнем положении «бунтаря» есть немало преимуществ, и стал развивать амплуа «оппозиционера».
1 июля 1988 года Ельцин выступил на XIX партийной конференции. Он обрушился на привилегии высших государственных лидеров, критиковал «застой», в котором, по его мнению, повинно всё Политбюро как «коллективный орган», призвал удалить из Политбюро Лигачёва, а в итоге обратился к делегатам с призывом реабилитировать его за выступление на Пленуме.
В разгар речи Ельцина вмешался Лигачёв. Политик, который в своё время выдвинул свердловчанина, заметил:
— Ты, Борис, не прав. Мы расходимся с тобой уже не только в тактике. Борис, ты обладаешь огромной энергией, но эта энергия не созидательная, а разрушительная! Ты свою область посадил на талоны…
Ельцин проигнорировал замечание и продолжил выступление.
Фраза, скорее всего, не стала бы крылатой, если бы вскоре её не использовал в одном из монологов «на злобу дня» юморист Геннадий Хазанов . В насквозь политизированном СССР конца 1980-х шутка, связанная со сражением «народного героя» Ельцина и партноменклатуры, немедленно стала чрезвычайно популярной.
С этого момента её взяли на вооружение сторонники Ельцина, выходившие на улицы с плакатами «Борис, ты прав!» и даже «Правь, Борис!».
Последнее пожелание в скором времени исполнилось. И чем дольше Борис правил, тем более пророческими казались слова Лигачёва: «Борис, ты обладаешь огромной энергией, но эта энергия не созидательная, а разрушительная!»...
Да вот толку от этого пророчества уже не было никакого. Разрушительная энергия Ельцина сделала своё дело.
А народу на память от той эпохи из хорошего осталась только крылатая фраза…
В 1957-м году на тот момент секретарь Новосибирского обкома партии Егор Кузьмич Лигачев побывал в Китае. Встречался с Мао Цзэдуном, его будущим преемником Лю Шаоци, а также Чжоу Эньлаем. Через год в Китае начался «Большой скачок» - политическая и экономическая программа резкого подъема и модернизации, а потом и «Культурная революция».
Прошло много лет, а Егор Кузьмич все еще неохотно вспоминает ту поездку и решительно не признается, о чем он беседовал с китайскими вождями, как бы намекая: «Да-да, все может быть». Публично Егор Кузьмич заявил: «Выполнял особое задание. Пока рано говорить какое».
Подождем еще, что же.
Vive La Сибирь!
После смещения Хрущева, Лигачев, занимавший в ЦК КПСС должность зам. заведующего отделом пропаганды и агитации по РСФСР, написал письмо новому генсеку Леониду Брежневу. В письме Лигачев изложил просьбу отправить его на работу в… Сибирь. И в те годы, и сейчас номенклатура старается перебраться из провинции в столицы, а вот чтоб обратно!
Ответ формулировали месяц. В итоге Брежнев отпустил Лигачева работать первым секретарем Томского обкома КПСС. Когда, годы спустя, на Политбюро приняли постановление направить Егора Кузьмича послом в капиталистическую страну, он снова обратился к генсеку с той же просьбой: «Оставьте в Сибири».
При Лигачеве, правившим в Томской области больше 17 лет, был возведен Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс - один из становых хребтов нынешней российской экономической модели.
Кооператив «Печора»
Громкая борьба с коррумпированными членами кооперативов изобретена не в наши дни. В каком-то смысле, у истоков подобных кампаний стоял Егор Кузьмич еще на заре возрождения российского капитализма.
Дело в том, что в начале Перестройки в ЦК КПСС существовало две группировки: либеральная и ортодоксальная. Первые ратовали за новые модели хозяйствования, вторые за укрепление и совершенствование прежних партийных методов управления. Тем временем, в стране росло кооперативное движение.
В 1987 году руководителя старательной артели «Печора» Вадима Туманова (героя песен Владимира Высоцкого) неожиданно обвиняют в каких-то аферах с убийствами. Начинаются обыски, допросы. «Печора» была одним из флагманов отечественного кооперативного движения. За организацией показательного процесса против Туманова стоял, в том числе, Егор Лигачев. Обвинения против Туманова, в итоге, были сняты, но «Печору» все равно распустили «за нарушение пункта 9 типового устава артели старателей».
«Сухой закон»
«Если водка будет восемь, / Все равно мы пить не бросим. / Дружно скажем Ильичу: / «Нам и десять по плечу». / Ну, а если двадцать пять, / Будем снова Зимний брать», - в стране, где народ сочиняет такие куплеты, любой политик, пытающийся лоббировать жесткую антиалкогольную кампанию, обречен на непопулярность. Егор Лигачев был главным идеологом и организатором борьбы с пьянством, но окончательным злодеем в людской памяти не остался, хотя это была шестая и самая жесткая антиалкогольная кампания в истории России в XX веке.
В результате «сухого закона» бюджет СССР ежегодно недополучал 10-12% налоговых поступлений, советский народ познал вкус лосьона «Огуречный» и одеколона «Тройной», у Горбачева появилось прозвище «Минеральный секретарь», а сам Егор Кузьмич обессмертил резиновую перчатку - она надевалась на трехлитровую банку, в которой бродили дрожжи, и постепенно поднималась: «Привет Лигачеву»!
Споры о том, сколько в процессе бурной, но непродолжительной кампании вырубили виноградников, народилось новых детей, умерло от отравлений и спаслось от неминуемого цирроза печени, длятся многие годы. Общественный консенсус пока еще не достигнут.
Инициатива Лигачева стала последней грандиозной общесоюзной идеологической, политической и экономической кампанией. На пике социалистического строительства боролись за целину, на излете - за трезвость. Недаром в фольклоре осталась особая память обо всех этих безалкогольных свадьбах, обществах трезвости и невероятное количество анекдотов: «Заходит взяткодатель к чиновнику, сует конверт с деньгами, а тот как заорет: "Немедленно отоприте дверь, а то подумают, что мы тут выпиваем!".
Борис, ты не прав!
Удивительная вещь, но главный борец за народную трезвость протолкнул к вершине русской власти, вероятно, самого пьющего русского «царя» со времен Петра I.
Именно по рекомендации Лигачева будущий первый президент России в апреле 1985 года попал на работу в аппарат ЦК КПСС: «Масштабный человек. Наш человек», - отзывался Егор Кузьмич о Ельцине. Как воинственному трезвеннику, при котором сначала в Томске, а потом по всей стране неистово боролись с алкогольными злоупотреблениями, приглянулся Ельцин - объяснить невозможно.
Впрочем, спустя всего три года, в 1988 году, выступая на XIX партийной конференции, Лигачев бросит своему протеже с трибуны: «Борис, ты не прав!» - обретя крылья, фраза навсегда улетит в народ.
Старейший депутат
В конце 90-х ушедший было на покой, Лигачев вернулся в большую политику. 19 декабря 1999 года Егор Кузьмич избирается Депутатом Государственной Думы третьего созыва от Томской области. По традиции, как старейший депутат, через месяц после выборов он открывает первое думское заседание в XXI веке. При всем желании, в этом трудно не разглядеть какой-то важный символ.
