Будущий великий шахматист родился в 1892 году в Москве в весьма обеспеченной семье. Его отец Александр Алехин в своё время был губернским предводителем дворянства в Воронеже. Алехин-старший придерживался либеральных взглядов и даже заседал в последней в истории Российской империи Государственной думе. Мать Анисья Прохорова была "из мужиков", а не из дворян. Зато из богатых. Её отец Иван Прохоров был из тех самых Прохоровых, которые держали старейшую в Москве Трёхгорную текстильную мануфактуру.
Александр Алехин был младшим ребёнком в семье. Он имел сестру и брата Алексея, который тоже был шахматистом, но славы младшего брата не достиг. Хотя именно с братом Александр разыгрывал первые шахматные партии, в эту игру его научила играть мать, когда ему было около семи лет. Сам Алехин считал, что более-менее серьёзно он начал заниматься шахматами только в 12 лет.
Шахматы так увлекли его, что родители даже вынуждены пойти на крайние меры и на какое-то время попросту запретить ему садиться за доску. К тому же он перенёс менингит - очень тяжёлую болезнь, которая в то время уносила немало жизней.
Алехин учился в одной из самых престижных московских гимназий - поливановской, которая славилась своим сильным преподавательским составом. Среди учащихся и выпускников этой гимназии в разное время были такие знаменитости, как Валерий Брюсов, Андрей Белый, Георгий Львов, Сергей Эфрон, Максимилиан Волошин. Там же учились и сыновья Льва Толстого.
Коллаж © L!FE. Фото: © wikipedia.org © Pixabay
По воспоминаниям одноклассников, Алехин был замкнутым и отчуждённым юношей, он ни с кем не общался и почти на всех школьных уроках предпочитал обдумывать и анализировать шахматные партии, поскольку уже с десяти лет очень активно увлекался игрой в шахматы по переписке, которая тогда была модным увлечением.
Его не интересовали ни революционные увлечения одноклассников, ни неразрешимые вопросы бытия, ни творчество безумно модного тогда Горького, ни театр. Единственной его страстью были шахматы. Позднее у него появилось ещё одно увлечение. Это был его сиамский кот по кличке Чесс, которого Алехин (уже ставший ведущим шахматистом мира) считал своим талисманом и всегда брал на матчи, сажая рядом с собой.
Самое удивительное, что при этом учился Алехин образцово и был круглым отличником. Его память была поистине феноменальной. Позднее, когда он стал уже знаменитым, даже самые выдающиеся шахматисты мира удивлялись тому, что Алехин помнил все свои сыгранные партии, даже если это было несколько лет назад. При этом в быту он был весьма рассеян и забывчив.
Уже в 16 лет юный Алехин победил в турнире московского шахматного кружка среди любителей и отправился на свой первый международный турнир в Германию. Победить он не сумел, хотя выступил неплохо. Зато ему удалось встретиться (не в рамках турнира) с видным немецким гроссмейстером Куртом фон Барделебеном. Тот не был суперзвездой шахмат, но считался очень крепким мастером. 16-летний Алехин буквально деклассировал его, выиграв четыре поединка из пяти и один сведя вничью.
Фото: © РИА Новости/Михаил Филимонов
В следующем году он участвовал в чемпионате Москвы, но занял только пятое место. Зато он победил на Всероссийском турнире любителей. Затем он принял участие ещё в нескольких международных турнирах, занимая места в середине таблицы. Однако потенциал его был очевиден: Алехин сражался на равных с известными мастерами, будучи ещё гимназистом.
За несколько месяцев до начала Первой мировой войны в Петербурге состоялся грандиозный шахматный турнир с очень сильным составом участников. Главными звёздами соревнований были чемпион мира Эмануил Ласкер, восходящая суперзвезда мировых шахмат Хосе Рауль Капабланка, один из сильнейших немецких шахматистов Зигберт Тарраш и очень сильный американец Фрэнк Маршалл. Всего в турнире участвовало 10 человек. Соревнование проходило в два круга. В первом все участники играли друг с другом, после чего во второй круг проходили шестеро сильнейших по очкам и боролись за звание победителя. Алехин занял итоговое третье место, уступив в таблице только признанным мировым звёздам Ласкеру и Капабланке.
Первые неприятности
Алехин и Хосе Рауль Капабланка на петербургском шахматном турнире 1914 года. Коллаж © L!FE. Фото: © wikipedia.org
Через неделю после завершения турнира Алехин окончил учёбу в императорском училище правоведения. В июле 1914 года он уехал в Германию на крупный международный турнир. В самый разгар соревнований (Алехин как раз уверенно занимал первое место) началась Первая мировая война. Все русские шахматисты, находившиеся на турнире, сразу же были интернированы как подданные враждебного государства. Несколько дней они провели в тюрьме, после чего были отпущены.
Однако на пути в Баден-Баден группу русских шахматистов снова арестовали и на несколько дней отправили в тюрьму. Наконец, немцы решили подвергнуть пленников освидетельствованию медицинской комиссией. Тех, кого она признавала негодными к военной службе, они соглашались отпустить. Остальным пришлось бы оставаться в плену до конца войны.
Алехина признали негодным к службе по состоянию здоровья и отпустили. Добираться домой пришлось через нейтральные страны, и в итоге путь занял несколько месяцев. В Россию он вернулся только в ноябре.
Начавшаяся война сделала невозможным проведение крупных международных турниров, и Алехин коротал время в России, играя с местными гроссмейстерами, а также давая сеансы игры вслепую сразу на нескольких досках. Часто такие сеансы были благотворительными, т.е. прибыль от них поступала на общественно полезные нужды.
Летом 1916 года он выехал на фронт в составе летучего отряда Красного Креста. В некоторых источниках сообщается, что шахматист был несколько раз контужен и получил награды за спасение раненых, однако его награждения подтверждаются не всеми источниками.
Февральская революция на несколько лет лишила его практики. К тому же умер его отец, а сам Алехин превратился в классово чуждого "буржуя". Начался самый малоизученный период жизни Алехина. Сведения о нём крайне противоречивы, и никто толком не знает, чем же он занимался в годы Гражданской войны. Известно лишь, что он пытался уехать в Одессу, где в то время стояли немецкие войска. Там он не то пытался заработать в шахматном турнире, не то хотел эмигрировать через местный порт. Однако сделать этого не удалось. Вскоре город заняли большевики, и Алехин очутился в подвалах одесской ЧК. Спасло его заступничество кого-то из крупных большевиков. Исследователи называют разные фамилии, но, вероятнее всего, в дело вмешался кто-то из руководителей местных большевиков, или Раковский, или Мануильский.
Вскоре после освобождения он перебрался в более спокойную Москву, которая, по крайней мере, не переходила из рук в руки каждые несколько месяцев. Сведения о его пребывании в советской столице также противоречивы. По одной версии он работал следователем уголовного розыска, по другой, трудился переводчиком по линии Коминтерна. Так или иначе, в 1920 году он наконец смог вернуться к шахматам и уверенно выиграл первую всероссийскую шахматную Олимпиаду в 1920 году.
В Москве он надолго не задержался. Познакомившись со швейцарской социал-демократкой, приезжавшей в Москву по линии Коминтерна, он женился на ней и добился разрешения на выезд из страны вместе с женой.
На пике карьеры
Алехин даёт сеанс одновременной игры в Берлине, 1930 год. Коллаж © L!FE. Фото: © wikipedia.org
Перебравшись в Европу, Алехин принялся навёрстывать упущенное за годы войн и революций. Он принимал непосредственное участие почти во всех крупных турнирах, проходивших на континенте, и выиграл более половины из них. Уже к середине 20-х стало ясно, что он вошёл как минимум в пятёрку сильнейших шахматистов мира.
Сам Алехин в это время грезил матчем за шахматную корону с Капабланкой, который на тот момент доминировал над всеми мировыми шахматистами и считался абсолютно сильнейшим игроком. Однако сделать это было не так-то просто. Став чемпионом мира, Капабланка выдвинул весьма строгие требования к претендентам, желавшим бросить ему вызов. Они должны были состязаться по его условиям (до шести побед, без ограничений по числу матчей) и, самое главное, обеспечить призовой фонд победителю за свой счёт.
Этот фонд Капабланка оценивал в 10 тысяч долларов, из которых две тысячи получал победитель, а остальную сумму делили между участниками в соотношении 60 на 40 в пользу чемпиона. Требования Капабланки трудно было выполнить, 10 тысяч в то время было весьма крупной суммой (примерно соответствующей 140 тысячам современных долларов) и Алехин её не имел.
Поэтому чемпионского матча ему пришлось ждать шесть лет. В итоге с организацией помогло аргентинское руководство с условием, что поединок пройдёт в Буэнос-Айресе. Матч начался в сентябре 1927 года и закончился только в конце ноября, затянувшись на 34 партии (что стало абсолютным рекордом на тот момент). Перед началом поединка абсолютно все были уверены в победе Капабланки. Он находился на пике формы, к тому же имел пять побед над Алехиным, который не имел в своём активе ни одной над соперником. Некоторые специалисты даже были уверены, что пределом мечтаний для Алехина станет лишь несколько ничейных партий и он не сможет одержать ни одной победы над чемпионом мира.
Слева направо: Алехин, арбитр Карлос Аугусто Керенсио, Капабланка. Фото: © wikipedia.org
Тем неожиданнее стала уверенная победа Алехина. Он выиграл шесть партий, тогда как Капабланка взял только три. Тот даже не явился на доигрывание последней партии, прислав вместо этого поздравления с победой новому чемпиону. Ключевым фактором оказалась подготовка Алехина, который потратил очень много времени на изучение манеры игры соперника. Тогда как Капабланка был настолько уверен в своей победе, что не утруждал себя изнурительной подготовкой.
Алехин стал первым русским чемпионом мира по шахматам и четвертым в истории после Стейница, Ласкера и Капабланки. Проигравший сразу же запросил реванш, но теперь уже Алехин настаивал на прежних правилах чемпионского поединка, а Капабланка хотел их изменить. Из-за того, что соперники так и не пришли к согласию, реванш между ними так и не состоялся.
Следующие семь лет стали пиком карьеры Алехина. Он уверенно побеждал на турнирах, в которых участвовал, колесил по всему свету с шахматными гастролями, устраивал сеансы одновременной игры вслепую, написал несколько книг. Он также дважды отстоял чемпионский титул, оба раза победив претендента Ефима Боголюбова.
Спад
Участники международного шахматного турнира в Петербурге - Хосе Капабланка (второй справа сидит), Эмануэль Ласкер (третий слева сидит), Александр Алехин (третий слева стоит). Коллаж © L!FE. Фото: © РИА Новости
В 1934 году Алехин женился на американо-британской шахматистке (и весьма богатой вдове) Грейс Висхар. С этого момента ему как будто изменила удача. Его игра совсем разладилась, он стал допускать детские ошибки. В карьере наметился резкий спад. Если на пике формы он побеждал в большинстве турниров, независимо от состава их участников, то теперь всё чаще оказывался ближе к середине таблицы.
Большинство исследователей связывает резкий спад в игре Алехина с двумя факторами. Во-первых, с потерей мотивации. После победы над казавшимся непобедимым Капабланкой трудно было найти новые стимулы, и Алехин слишком расслабился. Во-вторых, он начал увлекаться алкоголем и это отражалось на его результатах.
Эйве (слева) и Саломон Флор (в центре) анализируют партию. Матч Алехин - Эйве, 1935 год. Фото: © wikipedia.org
В 1935 году состоялся матч за звание чемпиона мира между Алехиным и голландцем Максом Эйве. Перед матчем русский шахматист считался абсолютным фаворитом и в первых партиях уверенно лидировал. Но в последних матчах Эйве всё чаще стал брать верх и в итоге одержал победу с небольшим перевесом - 15,5 на 14,5.
Алехин собрался с силами и привёл себя в форму. В 1937 году состоялся матч-реванш, который Алехин уверенно выиграл (15,5 на 9,5), хотя фаворитом теперь был уже голландец. Алехин вернул себе звание чемпиона мира. Однако вскоре в Европе развернулись события, которые фактически поставили крест на карьере блестящего шахматиста.
Жизнь в оккупации
Коллаж © L!FE. Фото: © РИА Новости/Владимир Гребнев © Pixabay
В сентябре 1939 года началась Вторая мировая война. Алехин к этому времени был гражданином Франции и завербовался в армию. По одним данным, он служил переводчиком, по другим - в санитарной части. Так или иначе, к строевой службе он в любом случае был не годен.
После быстрого разгрома Франции он уехал на юг страны, который не был оккупирован немцами. Он пытался договориться о чемпионском матче с Капабланкой, но из-за войны возникли денежные затруднения, а через несколько месяцев кубинский шахматист умер.
Алехин был не в восторге от нового режима и пытался эмигрировать в Португалию. Однако режим Виши не давал ему разрешения на эмиграцию. В конце концов удалось договориться, что его выпустят из страны в обмен на несколько идеологически выверенных статей. Вскоре в коллаборационистской газете Pariser Zeitung появилось несколько статей про "еврейские и арийские шахматы" и их отличия, автором которых был Алехин. После этого его выпустили из страны.
Однако жена осталась во Франции, опасаясь за своё поместье. Оставшись без средств к существованию, Алехин во время войны вынужден был участвовать в шахматных турнирах на территории нацистской Германии и оккупированных европейских стран. В 1943 году, уехав на турнир в нейтральную Испанию, он отказался возвращаться и на несколько лет осел там. Чтобы свести концы с концами, он давал шахматные уроки, а также участвовал в местных турнирах.
После окончания войны шахматная жизнь стала постепенно возрождаться. Алехин всё ещё был действующим чемпионом мира. Зимой 1945 года его пригласили на первый крупный послевоенный турнир в Лондоне. Однако он так и не принял в нём участия из-за козней коллег.
Его старый соперник Эйве, заручившись поддержкой американских коллег (и по совместительству перспективных претендентов на титул), устроил шумную кампанию против Алехина. Собравшиеся вокруг Эйве шахматисты пригрозили бойкотом в случае его участия в турнире. Более того, Эйве организовал целую комиссию, которая стала требовать лишения Алехина чемпионского титула на основании его коллаборационистской деятельности.
Главными обвинениями против Алехина были его участие в нескольких немецких шахматных турнирах, а также статьи про "еврейские и арийские шахматы". Сам Алехин отправил организаторам турниров, а также нескольким шахматным федерациям письма с объяснением своей позиции. Он утверждал, что вынужден был играть в турнирах, чтобы хоть на что-то жить в условиях оккупации. А статьи про "арийские шахматы" были условием разрешения на эмиграцию. При этом он доказывал, что в оригинальной статье не было ничего антисемитского и она подверглась сильной правке со стороны редакторов.
Алехина действительно трудно было заподозрить в симпатиях к нацистам. Ещё в 1939 году, после вторжения Германии в Польшу, Алехин публично призывал бойкотировать немецкую шахматную команду (на тот момент она участвовала в шахматной олимпиаде), а затем предпринимал неоднократные попытки уехать с оккупированных территорий (и в конце концов осел в нейтральной Испании).
Макс Эйве. Фото: ©AP Photo
Стоит отметить, что сам Эйве тоже был, что называется, не без греха. В нацистской Германии он не играл, зато участвовал в шахматном турнире в Венгрии, которая была союзницей нацистов. Кроме того, Эйве возглавлял шахматную федерацию в оккупированной нацистами Голландии и де-факто сотрудничал с коллаборационистским правительством. К тому же ситуация была ему на руку. В случае лишения Алехина титула он либо автоматически переходил к Эйве, либо разыгрывался в чемпионском матче с участием Эйве и другого претендента.
Однако не все ведущие шахматисты поддержали Эйве и в конце концов вопрос о бойкоте Алехина и его дисквалификации решено было передать на рассмотрение ФИДЕ. Неожиданно помощь пришла со стороны СССР. Влиятельная советская шахматная федерация хотела выдвинуть претендентом на титул сильного гроссмейстера Михаила Ботвинника. Вообще, в СССР сохранялось двойственное отношение к Алехину. С одной стороны, официально признавалось, что он живой шахматный гений и один из величайших мастеров игры. С другой, неизменно подчёркивалось, что классово и политически он полностью чужд советскому обществу.
Пока ФИДЕ рассматривало вопрос о дисквалификации, шахматиста не стало. Здоровье уже немолодого Алехина было подорвано болезнями (за три года до смерти он перенёс тяжелую форму скарлатины), алкоголем и жизнью в оккупации. 24 марта 1946 года он умер в португальской гостинице, сидя в кресле за шахматной доской. По одним данным, он подавился и задохнулся во время приёма пищи, по другим, у него остановилось сердце.
Александр Алехин стал единственным в истории чемпионом мира, который умер в этом ранге и таким образом остался непобеждённым (другой непобеждённый чемпион мира Бобби Фишер был лишён своего звания после отказа от матча с претендентом и на этом фактически завершил карьеру, но тем не менее формально побеждён он не был).
Надгробный памятник на могиле Алехина на парижском кладбище Монпарнас. Работа его друга шахматиста Абрама Бараца. На надгробии указана ошибочная дата рождения 1 ноября. Фото: © wikipedia.org
Интересно, что вскоре после смерти Алехина отношение к нему в СССР резко изменилось на исключительно положительное. Хотя по-прежнему признавалось, что он не принял революцию, тем не менее его стали считать своим. С 1956 года в СССР стали регулярно проводиться турниры в память выдающегося шахматиста. В честь Алехина назвали открытый советскими астрономами астероид, про него писали книги и в некотором роде он стал в Советском Союзе культовой фигурой.
Александр Алехин до сих пор остаётся лидером по числу общих побед среди всех чемпионов мира по шахматам в истории. В 1240 официальных поединках он выиграл 719 раз. Таким образом, он достиг победы в 58% поединков. Для сравнения, Капабланка, Ласкер и Фишер выиграли 55% поединков (при этом проведя вдвое меньше встреч), Эйве и Ботвинник победили в 47%, Каспаров - в 42%, Карпов - в 37%, а Спасский и вовсе одержал победу только в 32% поединков. Поэтому неудивительно, что Алехин и поныне считается одним из величайших шахматистов в истории.
Александр Александрович Алехин. Родился 19 (31) октября 1892 года в Москве - умер 24 марта 1946 года в Эшториле (Португалия). Гениальный шахматист, четвёртый чемпион мира по шахматам. Доктор права.
Александр Алехин родился 31 октября 1892 года в Москве. По происхождению - дворянин. Его отец - Александр Иванович Алехин (1856-1917), мать - Анисья Ивановна (в девичестве - Прохорова) (1861-1915), происходившая из семьи текстильного фабриканта Прохорова, владельца «Трёхгорной мануфактуры». Предки по обеим родительским линиям в четвёртом - третьем поколении - крестьяне Старооскольского уезда Курской губернии. Семья владела имением близ Касторного, в Землянском уезде Воронежской губернии. В 1904 году Алехин-старший стал предводителем дворянства Землянского уезда, затем - Воронежской губернии, впоследствии - депутатом четвёртой Государственной Думы.
Играть в шахматы Александр научился в возрасте 7 лет - ходы фигур ему показала мать. Серьёзно увлёкся шахматами в 12 лет. Начинал играть в турнирах по переписке, вместе со старшим братом Алексеем (1888-1939). Первую турнирную победу одержал в 1905 году - в гамбитном турнире по переписке, организованном журналом «Шахматное обозрение». В 1908 году стал чемпионом Москвы, в этом же году дебютировал на международной арене: турнир Германского шахматного союза (Дюссельдорф), разделил 4-5 место.
В 1909 году на «Всероссийском турнире любителей» получил звание «Маэстро».
В 1910 году Алехин удачно выступил на очень представительном турнире в Гамбурге, опередив несколько гроссмейстеров, хотя в число призёров не вошёл, в 1911 - разделил 8-11 места в Карлсбаде (участвовало 26 игроков), выиграв у Видмара - одного из сильнейших на этом турнире.
1913 год - занимает первое место на довольно представительном турнире в Шевенингене (11,5 из 13 очков), опередив Д.Яновского, одного из претендентов на мировое первенство.
В 1914 году Алехин закончил Училище правоведения, получил чин титулярного советника и был назначен в министерство юстиции. В этом же году на международном турнире в Петербурге занял третье место после чемпиона мира Ласкера и Капабланки. Как вспоминал П. Романовский, именно в 1914 году Алехин сказал ему, что начинает готовиться к матчу на первенство мира с Капабланкой. На удивлённое замечание, что чемпион мира - Ласкер, Алехин уверенно ответил, что вскоре Капабланка сменит Ласкера. Нужно заметить, что Алехину приписывают ещё один подобный сбывшийся прогноз - предсказание лидерства Ботвинника, сделанное им в конце 1930-х годов.
Летом 1914 года Алехин участвовал в турнире в Мангейме. Уверенно идя на первом месте, он, по всей видимости, стал бы победителем, но 1 августа началась война. Турнир был прерван, Алехин, которому было присвоено первое место как безусловному лидеру турнира, вместе с другими участниками был интернирован в Германии.
Некоторое время он провёл в тюрьме Людвигсхафена - был заключён в неё из-за фотографии, где был снят в форме воспитанника Училища правоведения, которую приняли за форму офицера русской армии.
5 августа 1915 года в Московском шахматном кружке дал сеанс одновременной игры на четырёх досках, (+2=2), вскоре чёрными выиграл консультационную партию против В. Розанова и Н. Целикова. 2 октября провёл сеанс в Московском кружке (+23-5=4), а 24 октября - в Серпухове, снова в пользу пленных русских шахматистов (+16=2). В клубном турнире Московского шахматного кружка в октябре-декабре уверенно занял 1-е место (+10=1). За партию против Н. Зубарева получил специальный приз.
В апреле 1916 года Алехин приехал на гастроли в Одессу. 13 апреля дал сеанс (+17-1=2), сбор от которого пошёл в пользу находившихся в плену. 15 апреля дал сеанс вслепую на восьми досках. Сеанс длился до 4:30 утра 16 апреля, результат - +7-1. 19 апреля выиграл партию против В. Владимирова и Н. Лоран, 21 апреля - провёл совместный сеанс с П. Листом (+11-1=3). 25 апреля выиграл у Б. Верлинского, дав ему фору пешку и ход. Из Одессы Алехин поехал в Киев. Там он начал с сеанса на 20 досках (+17-3). 2, 6 и 8 мая сыграл партии с киевским маэстро Эвенсоном, проиграл первую из них и выиграл во второй и третьей. 4 мая дал сеанс вслепую на 8 досках, выиграв все партии, 10 мая провёл ещё один сеанс на 20 досках.
Попутно с шахматной деятельностью, Алехин завершил своё юридическое образование. В 1916 году отправился добровольцем на фронт, несмотря на то, что по состоянию здоровья (из-за болезни сердца) не подлежал призыву в армию. Был командиром отряда Красного Креста. Получил орден Святого Станислава и две медали. Был дважды контужен. После второй контузии попал в госпиталь, где играл вслепую с навещавшими его местными шахматистами, в частности, дал сеанс вслепую на пяти досках. По завершении лечения вернулся в Москву.
13 сентября 1916 года в Москве Алехин дал сеанс на 37 досках (+28-3=6). Здесь 4 октября в Одессе провёл сеанс вслепую на 9 досках, сбор от которого пошёл в фонд помощи «Одесса-Сербии». Все партии были выиграны, сеанс занял менее 4 часов. В следующий приезд в Одессу Алехин сыграл серию лёгких партий с Б. Верлинским. 25 ноября и 2 декабря 1916 года в Москве сыграл с А. Рабиновичем. 4 декабря, в Петрограде выиграл вслепую у А. Велихова. В феврале 1917 года в Москве сыграл одновременно две консультационные партии, против двух пар сильных любителей, сведя одну из них вничью и выиграв вторую. 8 февраля сыграл ещё одну партию с А. Рабиновичем. 23 февраля 1917 года в Петрограде началась революция, и шахматная деятельность Алехина прервалась на три года.
В 1919-1920 годах Алехин некоторое время учился на кинокурсах, работал следователем в МУРе, затем переводчиком в аппарате Коминтерна (он блестяще владел несколькими европейскими языками). В эти годы он встретил швейцарскую журналистку Анну-Лизу Рюгг (Рюэгг), представлявшую в Коминтерне Швейцарскую социал-демократическую партию, и женился на ней.
В 1921 году Алехин легально выехал с женой из Советской России, чтобы, участвуя в турнирах, собрать призовой фонд для матча на первенство мира. Одним из оснований для выезда стало то, что жена Алехина была иностранкой. Формально отъезд из России эмиграцией не считался. До 1924 года советские издания печатали статьи Алехина, в Советской России его воспринимали именно как «русского шахматиста, временно живущего за границей». Жена Алехина родила сына - Александра (на 2002 год был жив, жил в Базеле, в 1992 году приезжал в Россию на открытие турнира в честь столетия со дня рождения отца).
В Европе Алехин тут же начал активно и довольно успешно выступать в турнирах. На Лондонском турнире 1922 года он занял второе место, чем был не удовлетворён - Капабланка, уже ставший к тому времени чемпионом мира, победил с отрывом в полтора очка. Там же Алехин вынужден был, чтобы иметь надежду на матч за шахматную корону, подписать «Лондонский протокол», который, в частности, требовал от претендента обеспечить призовой фонд в 10000 долларов и дополнительно выделить деньги на покрытие организационных расходов. Таких денег у Алехина не было, как и у других претендентов на звание чемпиона.
В 1923 поделил 1-3 места на турнире в Мариенбаде, в 1924 - занял 3 место на турнире в Нью-Йорке, проиграв Ласкеру и Капабланке. Сам Алехин не считал эти годы удачными - его беспокоило, что он никак не может превзойти Капабланку в турнире. Были и личные проблемы - увлечённая общественной деятельностью жена совершенно не уделяла внимания семье, супруги жили раздельно, родившийся к тому времени сын Александр был отдан на попечение знакомым.
В 1927 Алехин участвовал в шестерном международном турнире, где занял 2 место вслед за Капабланкой, затем победил на международном турнире в Кечкемете, подойдя к матчу за мировое первенство на пике своей спортивной формы. Предстоящий матч вызвал огромный интерес. Газеты наперебой гадали, как претендент намерен победить «мыслящую машину», «шахматный автомат в образе человека», которым представляли Капабланку. Большинство склонялось в пользу Капабланки, даже многие болельщики Алехина. Так, Шпильман, искренне болевший за претендента, тем не менее, полагал, что Алехин не сможет выиграть ни одной партии.
Сам Алехин отнюдь не рассчитывал на везение. В течение нескольких предыдущих лет он внимательно изучал все партии Капабланки, отыскивая в них неточности и планируя будущий матч. Результаты анализа (описанные позже Алехиным в одной из книг) оказались довольно интересными: Алехин нашёл, что Капабланка вовсе не безупречен. Он действительно очень точен, но всё-таки допускает просчёты. Алехин заключает: бесполезно пытаться выиграть у Капабланки, применяя дебютные новинки, в таких ситуациях чемпион, как правило, играет безупречно. Однако в середине партии Капабланку может подводить его легендарная интуиция - быстрота схватывания позиции парадоксальным образом приводит к тому, что чемпион считает наилучшими именно те ходы, которые он заметил сразу, и может просмотреть неочевидное продолжение, если оно не было обнаружено интуитивно. Наибольшее же количество ошибок, по мнению Алехина, Капабланка допускает в эндшпиле.
Матч с Х. Р. Капабланкой состоялся, как и было запланировано, в 1927 году в Буэнос-Айресе. Алехин выиграл 6 партий, 3 проиграл, 25 свёл вничью, став четвёртым чемпионом мира. Матч показал исключительное самообладание русского шахматиста, который до Буэнос-Айреса ни разу не выигрывал у гениального кубинца (а проигрывал ему трижды). Вскоре после начала матча у Алехина началось воспаление надкостницы - чтобы не брать тайм-аута (а матч игрался без ограничения числа партий - до шести побед) Алехин потребовал у доктора удалить ему сразу несколько зубов. Боль стихла - и Алехин продолжил побеждать. В 34-м туре при счёте 5:3 партия была отложена в позиции, где Алехин имел преимущество в две пешки. На доигрывание Капабланка не явился, вместо этого прислав письмо, в котором объявлял о сдаче и поздравлял Алехина с победой.
Победа Алехина была воспринята с энтузиазмом. После объявления о сдаче Капабланкой последней партии Алехина на руках пронесли по улицам Буэнос-Айреса. Со всего мира (в том числе и из СССР) в Буэнос-Айрес шли поздравительные телеграммы. В Барселоне, первом европейском городе, куда прибыли из Южной Америки новый чемпион и его супруга, им устроили восторженную встречу.
Триумфальная победа над Капабланкой не только принесла Алехину звание чемпиона мира, но и косвенным образом привела к скандальному разрыву его отношений с Россией. Неизвестно, собирался ли Алехин когда-либо вернуться на Родину, но, во всяком случае, до 1927 года он не отрицал такой возможности. Когда Алехин победил в матче, в советских газетах стали появляться сообщения, что новый чемпион вот-вот вернётся в Россию. Однако вышло наоборот.
После возвращения Алехина из Буэнос-Айреса в Париж, в честь его победы был устроен банкет в «Русском доме». В речи на этом банкете Алехин сказал, что рад был развеять миф о непобедимости Капабланки. Но на следующий день в некоторых эмигрантских газетах вышли статьи, где к речи Алехина было добавлено: «…пусть так же развеется фантасмагория, царящая на нашей родине». В точности неизвестно, сказал ли действительно Алехин эти слова. До этого он никогда не позволял себе никаких публичных заявлений, направленных против Советского Союза, советской власти, коммунистов, хотя в эмигрантской среде Западной Европы негативные высказывания в адрес СССР были более чем обычным делом. Возможно, что публикация антисоветских высказываний от имени Алехина была провокацией, направленной именно на разрыв чемпиона с Россией. Разумеется, Алехин мог публично отказаться от приписанных ему слов, но он этого не сделал.
По прошествии нескольких месяцев в журнале «Шахматы в СССР» появилась статья Н. В. Крыленко, в которой говорилось: «После речи Алехина в Русском клубе с гражданином Алехиным у нас всё покончено - он наш враг, и только как врага мы отныне можем его трактовать». Ещё через некоторое время было опубликовано заявление брата Алехина, Алексея: «Я осуждаю всякое антисоветское выступление, от кого бы оно ни исходило, будь то, как в данном случае, брат мой или кто-либо другой. Алексей Алехин». Ещё остававшиеся связи Алехина с родиной были разорваны. Он так никогда и не вернулся в Россию.
В 1929 году состоялся матч на первенство мира с Боголюбовым (Германия). Алехин выиграл 11 партий, 5 проиграл, 9 свёл вничью, сохранив, таким образом, чемпионский титул.
1930 год принёс наивысший за всю карьеру Алехина (c учетом суперсостава участников) турнирный успех - на турнире в Сан-Ремо (Италия), где участвовали такие звезды, как Нимцович, Боголюбов, Рубинштейн, Видмар, Мароци - Алехин занял первое место. Он не проиграл ни разу, из пятнадцати партий выиграл тринадцать и «позволил» соперникам сделать лишь две ничьих. Второй призёр, А. Нимцович, отстал от победителя на 4 очка. С таким отрывом в столь представительных турнирах не побеждал даже Капабланка.
В 1931 году Алехин с блеском выиграл большой турнир в Бледе с отрывом от ближайшего соперника в 5 очков (первое место - Алехин - 20 очков из 26, второе - Боголюбов - 15 очков). По подсчётам шахматных статистиков, в этот момент рейтинг Эло Алехина достиг наивысшего за всю его карьеру значения - около 2784. Это всего на один пункт меньше, чем у Роберта Фишера в 1972 году.
1932 год - Алехин выигрывает крупные международные турниры в Лондоне и Берне, а также два турнира послабее - в Пасадене и Мексико. В этих турнирах он набрал 38,5 очка из 46 (84 % очков). В этом же году в Чикаго он дал ещё один примечательный сеанс одновременной игры вслепую - на этот раз на 32 досках, поставив в этом своеобразном виде шахмат очередной рекорд.
В 1933 году Алехин в очередной раз побил рекорд игры вслепую (установленный Рети - 29 досок), дав в Чикаго сеанс на 32 досках. Сеанс длился 12 часов и закончился со счётом +19-4=9 в пользу Алехина.
1934 год - Матч на первенство мира со старым другом-соперником Ефимом Боголюбовым (15,5: 10,5 в пользу Алехина). Уже через месяц Алехин включился в борьбу в представительном международном турнире в Цюрихе (с участием Эм. Ласкера, Эйве, Флора, Боголюбова, Бернштейна, Нимцовича, Штальберга и др.). и снова - блестящий результат - чистое первое место (13 из 15), на очко впереди Эйве и Флора.
В 1940 году Алехин с женой сначала жил в Португалии, но после нападения фашистской Германии на Францию он вступил добровольцем во французскую армию, где служил переводчиком, в звании лейтенанта. После оккупации Франции Алехин на некоторое время выехал в Португалию. Продолжились переговоры о матче с Капабланкой. Оба соперника очень хотели сыграть этот матч; амбиции были отставлены в сторону, финансовые условия приняты достаточно скромные, соглашение было вскоре заключено; но Капабланке не удалось достать денег на проведение матча, а кубинское правительство отказало ему в помощи. В результате матч в 1941 году так и не состоялся, а в 1942 Капабланка умер.
В январе 1943 года Алехин заболел скарлатиной. Как это обычно бывает, детская болезнь в зрелом возрасте протекала тяжело. Врачам удалось спасти жизнь Алехина, но здоровье его было подорвано.
Чтобы получить выездную визу из Франции, Алехин по требованию оккупационных властей написал серию статей по истории шахмат в «Паризер Цайтунг». Статьи были существенно отредактированы шахматным редактором газеты - австрийским мастером и антисемитом по убеждению Т. Гербецом, приобретя явно расистскую окраску. Одна из них была опубликована под названием «Еврейские и арийские шахматы» и представляла собой толкование истории шахмат с точки зрения расовой теории. В результате Алехину был приписан ряд высказываний антисемитского содержания, автором которых он (по крайней мере, по его же позднейшим утверждениям) не являлся.
В октябре 1943 года Алехин выехал на турнир в Испанию и более не вернулся на оккупированные фашистами земли. В Испании Алехин жил в бедности - вялая военная шахматная жизнь не могла дать достаточно средств. Принял участие в нескольких турнирах, с достаточно скромными результатами, выиграл небольшой матч у чемпиона Испании Рей Ардида со счётом +1=3. Давал частные уроки подающему большие надежды 13-летнему Артурито Помару (впоследствии - гроссмейстер, неоднократный чемпион Испании), материалы которых свёл в позже опубликованный шахматный учебник «Завет!». Выпустил ещё один сборник, куда вошли партии, сыгранные во время Второй мировой войны (всего - 117, 30 из них - сыграны самим Алехиным).
После войны возобновляются переговоры о матче на первенство мира между Алехиным и Ботвинником, который рядом успешных выступлений показал основательность своих притязаний на шахматный трон. Алехин начинает усиленную подготовку к соревнованию.
23 марта 1946 года ФИДЕ официально подтвердило факт соглашения о матче Алехин-Ботвинник. Но 25 марта 1946 информационные агентства распространили информацию о смерти Алехина. Он был найден мёртвым своём гостиничном номере, сидящим в кресле у столика с расставленными в начальной позиции шахматами. Разные издания приводят разные официальные причины смерти. В одних указывается асфиксия - удушье, наступившее вследствие попадания в дыхательные пути кусочка мяса, в других - паралич сердца, в третьих говорится, что причина смерти не была установлена вовсе. Существует несколько конспирологических версий смерти Алехина, согласно которым он был убит (отравлен).
Алехин был первоначально похоронен в Эшториле. В 1956 году был поднят вопрос о перезахоронении. В СССР изъявили желание перенести останки Алехина в СССР, захоронив их в Москве и поставив памятник. Было получено официальное разрешение португальских властей, но буквально в последний момент, по требованию жены Алехина, прах был пренесён в Париж. Перезахоронение состоялось 23 марта 1956. Могила Алехина находится в Париже, на кладбище Монпарнас. На надгробии надпись: «Шахматному гению России и Франции» (на командных соревнованиях Алехин защищал честь команды Франции).
Алехин умер непобеждённым чемпионом - после его смерти ФИДЕ в 1948 году был организован матч-турнир сильнейших шахматистов мира, на котором победителем вышел советский гроссмейстер Михаил Ботвинник.
В 1946 году он, в то время изгой в Португалии, должен был встретиться в матче за мировую шахматную корону с чемпионом СССР Михаилом Ботвинником. Но встреча, которую с нетерпением ждал шахматный мир, так и не состоялась. Александр Алехин внезапно скончался. Его смерть до сих пор считают загадочной.
А родился шахматный гений в Москве в 1892 году в состоятельной дворянской семье. Его отец был предводителем дворянства Воронежской губернии, а мать - дочерью текстильного фабриканта. В 1911 году семья переехала в Петербург, где Алехин окончил Императорский институт правоведения и был причислен к Министерству юстиции. В шахматы Алехин научился играть в детстве, и благодаря феноменальной памяти сразу добился блестящих успехов. Уже в 13 лет он завоевал первый приз в турнире по переписке.
В 1914 году занял третье место на международном турнире в Петербурге, уступив лишь великим Ласкеру и Капабланке. Когда началась Первая мировая война Алехин был интернирован в германском Мангейме, где проходил международный турнир. Но вскоре его освободили, и он сумел вернуться в Россию.
Из-за болезни сердца шахматиста в армию не взяли, но Алехин все-таки отправился на фронт добровольцем, в качестве уполномоченного Красного креста. За спасение раненых на поле боя был награжден двумя Георгиевскими медалями. Был дважды контужен.
После Октябрьского переворота Алехин потерял все свое имущество и оказался в Одессе, где его арестовали по обвинению в связях с белогвардейцами и приговорили к расстрелу. Однако он был освобожден как известный шахматист по специальной просьбе председателя Совнаркома Украины Раковского, который оказался большим любителем шахмат. Некоторое время Алехин работал следователем в московском розыске, где занимался вопросами поисков иностранцев, пропавших во время революции и Гражданской войны, трудился и в аппарате Коминтерна - переводчиком. В 1920 году Алехин победил во Всероссийском чемпионате по шахматам. Прошел турнирный путь без поражений: девять побед и шесть ничьих. Это состязание считается первым официальным чемпионатом РСФСР, от него ведется и отсчет первенств СССР.
Алехин даже стал кандидатом в члены партии.
В мае 1921 года шахматист сел в поезд, чтобы отправиться в заграничную поездку. Легально, с разрешения наркомата иностранных дел, он выехал из СССР в Ригу, а потом в Берлин и Париж, еще не зная, что назад уже никогда не вернется...
За границей Алехин колесит по миру, много играет. Он становится непревзойденным мастером одновременной игры на нескольких досках, в Нью-Йорке устанавливает мировой рекорд игры вслепую сразу на 26 досках. По воспоминаниям современников, Алехин был разносторонне образованным и обаятельным собеседником, он владел шестью языками. Гроссмейстер Григорий Левенфиш вспоминал: «Алехин обладал феноменальной шахматной памятью... Он мог восстановить полностью партию, игранную много лет назад. Но не менее удивляла его рассеянность. Много раз он оставлял в клубе ценный портсигар с застежкой из крупного изумруда. Через два дня мы приходили в клуб, садились за доску. Появлялся официант и как ни в чем не бывало вручал Алехину портсигар. Алехин вежливо благодарил».
Имелись у мастера и свои причуды. Алехин был большим любителем кошек. Его сиамский кот Чесс (в переводе с английского означает «Шахматы») постоянно присутствовал на соревнованиях как талисман. Во время первого матча с Эйве Алехин заставлял кота обнюхивать доску перед каждой партией.
Он был одним из немногих шахматистов, для которых игра стала профессией. Именно Алехина имел в виду Владимир Набоков, создавая в своем «шахматном» романе образ шахматного гения: «Последнее время он играл много и беспорядочно, а особенно его утомила игра вслепую, довольно дорого оплачиваемое представление, которое он охотно давал.
Он находил в этом глубокое наслаждение, не нужно было иметь дела со зримыми, слышимыми, осязаемыми фигурами, которые своей вычурной резьбой, деревянной своей вещественностью, всегда мешали ему, всегда ему казались грубой, земной оболочкой прелестных, незримых шахматных сил. Играя вслепую, он ощущал эти разнообразные силы в первозданной их чистоте.
Он не видел тогда ни крутой гривы коня, ни лоснящихся головок пешек, - но отчетливо чувствовал, что тот или другой воображаемый квадрат занят определенной сосредоточенной силой, так что движение фигуры представлялось ему, как разряд, как удар, как молния, - и все шахматное поле трепетало от напряжения, и над этим напряжением он властвовал, тут собирая, там освобождая электрическую силу...».
Мечта о мировой шахматной короне становится целью жизни Алехина. В те годы чемпионом мира был легендарный Хосе Рауль Капабланка. Турниры претендентов еще не проводились - соискатель должен был сам послать действующему чемпиону личный вызов, в котором оговаривались гонорарные условия. Условия надменного Капабланки оказались кабальными: претендент был обязан обеспечить призовой фонд в 10 000 долларов, из которых 20% автоматически переходили кубинцу как действующему чемпиону; оставшаяся сумма делилась между победителем и проигравшим в соотношении 60 к 40. К тому же русскому «выпадала честь» оплатить и прочие расходы, связанные с проведением матча. Алехину с большим трудом удалось собрать нужные деньги, а в 1927 году правительство Аргентины сочло поединок двух гениев делом престижным и помогло в организации противостояния.
Капабланка в то время слыл непобедимым. Но Алехин верил в себя.
Перед матчем русский гроссмейстер заявил: «Я не представляю себе, как смогу выиграть шесть партий у Капабланки, но еще меньше представляю, как Капабланка сумеет выиграть шесть партий у меня!». В победу Алехина мало кто верил, но произошла сенсация: 6:3 - таким был итог изнурительного матча.
Алехина провозгласили шахматным гением, который вывел на небывалую высоту теоретическую подготовку к партиям, придумывал новые дебюты и прославился своей атакующей манерой игры.
Русская эмиграция ликовала. Писатель-эмигрант Борис Зайцев восторженно писал: «Нынешнее хмурое утро окрасилось для нас Вашей победой. Ура!
Вы теперь не русский Ферзь, а русский Король. Вы можете ходить лишь на одну клетку, но отныне поступь Ваша - "царственная". В Вашем лице победила Россия. Ваш пример должен быть освежением, ободрением всякому русскому, в какой бы области он ни трудился.
Дай Вам Бог сил, здоровья, Вашему искусству - процветания».
Но триумф обернулся проблемами. Газеты растиражировали слова, будто бы сказанные Алехиным: «Миф о непобедимости большевиков развеется, как развеялся миф о непобедимости Капабланки». Он всегда старался воздерживаться от политических заявлений, а потому, скорее всего, эту роковую фразу ему приписали. Тем не менее реакция в Москве оказалась гневной. В журнале «Шахматный вестник» появилась разгромная статья главы Верховного трибунала СССР Николая Крыленко: «После речи Алехина в Русском клубе с гражданином Алехиным у нас все покончено - он наш враг, и только как врага мы отныне должны его трактовать». На родину чемпион мира вернуться уже не мог.
Но годы шли, шахматы в СССР становились все более популярными, разгорелась настоящая шахматная горячка. Набирали силу молодые мастера, в первую очередь - Михаил Ботвинник. Алехин радовался успехам отечественной шахматной школы и все-таки надеялся вернуться в Россию. В 1935-м году чемпион мира направил на родину письмо: «Не только как долголетний шахматный работник, но и как человек, понявший громадное значение того, что достигнуто в СССР во всех областях культурной жизни, шлю искренний привет шахматистам СССР по случаю 18-й годовщины Октябрьской революции. Алехин».
Но вскоре грянула Вторая мировая война. Алехин находился в Аргентине, где шла шахматная Олимпиада, и призвал к бойкоту немецкой команды. Как капитан сборной Франции он отказался играть со сборной Германии, и вся команда последовала его примеру. В 1940-м Алехин вступил добровольцем во французскую армию и служил переводчиком, а после окончания боевых действий против Германии поселился на юге оккупированной немцами страны.
Во Франции Алехин оказался вместе с женой, американкой еврейского происхождения Грейс Висхард.
Гроссмейстеру намекнули, что если он не станет выступать, то у Грейс будут проблемы. А что это в то время могло означать, нетрудно было догадаться. Алехин пришлось выступать на турнирах под флагом со свастикой, играть с немецкими офицерами, давать уроки шахматного мастерства генерал-губернатору Польши Гансу Франку.
Весной 1941-го в газете «Паризер цайтунг» вышла статья под названием «Еврейские и арийские шахматы». Алехину снова не повезло. Редакторы в угоду оккупантам исказили его слова, превратив осторожного шахматиста в фанатичного «шах-фюрера». В результате после краха Третьего рейха европейские шахматисты обвинили Алехина в коллаборационизме и объявили ему бойкот.
«Я играл в шахматы в Германии, - оправдывался потом Алехин, - только потому, что это было нашим единственным пропитанием и, кроме того, - ценой, которую я платил за свободу моей жены...».
Он пытался вернуться на мировую шахматную орбиту, но все попытки жёстко пресекались его коллегами. Великому шахматисту пришлось обосноваться в Португалии, в тихом Эшториле.
По родине он тосковал острее, чем прежде, но путь в Советский Союз был закрыт. Однако в феврале 1946-го в английском посольстве ему неожиданно передали письмо из СССР от Михаила Ботвинника: «Я сожалею, что война помешала нашему матчу в 1939 году. Я вновь вызываю Вас на матч за мировое первенство. Если Вы согласны, я жду вашего ответа, в котором прошу Вас указать Ваше мнение о времени и месте матча».
Ясно, что в те времена сам Ботвинник написать такое письмо эмигранту за границу никак не мог - это было специальное решение советских властей. 23 марта ФИДЕ дала согласие на сенсационный матч, но уже на следующий день стало известно, что Алехин неожиданно скончался. Его прах позднее перевезли в Париж, где похоронили на русском кладбище с надписью на могиле: «Александр Алехин - гений шахмат России и Франции». Он стал единственным чемпионом мира, умершим непобежденным.
В эмигрантских кругах были убеждены, что чемпион мира стал жертвой агентов НКВД. Любопытно, что в те годы председателем Всесоюзной шахматной секции был полковник НКВД Борис Вайнштейн, который люто ненавидел «белогвардейца» Алехина.
Однако зачем НКВД было устраивать расправу над чемпионом мира, если СССР сам решил инициировать его матч с Ботвинником?
Алехина нашли мертвым в гостинице «Парк-Отель» городка Эшторил близ Лиссабона. В его номере на столе оставалась посуда, свидетельствовавшая, что он с кем-то ужинал. В газетах появился посмертный снимок великого шахматиста. Он сидит мертвый в кресле, почему-то в пальто, а рядом - шахматная доска с расставленными фигурами - до последней минуты мастер думал о любимой игре...
Согласно официальной версии, чемпион мира задохнулся, якобы подавившись куском мяса во время еды. Однако тут же появились и другие версии смерти. Почему он ужинал, не снимая пальто? Если он ел, то почему тарелки пусты? Не постановочное ли вообще это фото? Сын Алехина от первой супруги склонялся к версии убийства отца. Врачи, которые делали вскрытие, впоследствии признались, что написали то, что им диктовали, а на самом деле Алехин был убит накануне того дня, когда было обнаружено его тело. Правда, один из врачей говорил об огнестрельном ранении, а другой - об отравлении. Известно также, что португальский католический священник отказался участвовать в погребении Алехина, так как на лице усопшего были явственно заметны следы насильственной смерти.
Не верил в официальную версию и Михаил Ботвинник. В статье, посвященной столетию Алехина «Гений остается человеком», опубликованной в журнале «64 - Шахматное обозрение», Ботвинник писал: «Был слух, что он умер на улице. Лет 15 назад Б. Подцероб прислал мне статью из одного немецкого журнала - там сообщалось, что португальская полиция предполагала, что чемпион отравился. Но если это так, зачем после того, как он принял яд, надо было ужинать или гулять?».
В 2009 году в одной из русскоязычных газет Чикаго была опубликована сенсационная статья некоего Бориса Смоленского.
Он сообщил, что сотрудник ресторана в Эшториле, где ужинал Алехин, будто бы признался перед смертью своим родственникам, что в марте 1946 года получил от двух людей, говоривших с сильным иностранным акцентом, большую сумму денег за то, что подсыпал в еду шахматиста какой-то порошок.
Что же произошло на самом деле в далекой Португалии? Увы, тайна смерти великого шахматиста, наверное, так никогда и не будет раскрыта. Версия о причастности к ней «коварного НКВД», как мы уже писали, не выдерживает критики.
Впрочем, есть и еще одна версия его гибели. Будто бы к смерти Алехина причастны американские спецслужбы. В США опасались, что выиграет Ботвинник, и мировая шахматная корона уплывет в СССР, с которым тогда уже разгоралась холодная война.
Александр Алехин вошёл в число сильнейших шахматистов мира перед Первой мировой войной, заняв третье место на петербургском турнире 1914 года, а в 1921 году покинул Россию и переехал на постоянное местожительство во Францию, гражданином которой стал в 1925 году. В 1927 году Алехин выиграл матч за звание чемпиона мира у считавшегося непобедимым Хосе Рауля Капабланки и затем в течение нескольких лет доминировал в соревнованиях, выигрывая крупнейшие турниры своего времени с большим преимуществом над соперниками.
Дважды (в 1929 и 1933 годах) Алехин защитил титул в матчах против Ефима Боголюбова, в 1935 году он проиграл матч Максу Эйве, но через два года победил в матче-реванше и удерживал звание чемпиона мира до самой смерти. Алехин стал единственным чемпионом мира по шахматам, который умер непобеждённым.
Алехин был чрезвычайно разносторонним шахматистом. Больше всего он известен атакующим стилем игры и эффектными, глубоко просчитанными комбинациями. Вместе с тем ему принадлежит большое количество теоретических разработок в дебютах, он обладал высокой эндшпильной техникой.
Когда ему было 7 лет, мать познакомила его с правилами игры. В 1902 вместе со старшим братом Алексеем начинает играть по переписке. В 1905 в гамбитном турнире по переписке журнала «Шахматное обозрение» завоевывает I приз. В 1907 становится членом московского шахматного кружка и принимает участие в очных соревнованиях. В 1908 играет в турнире любителей Германского шахматного конгресса в Дюссельдорфе и делит 4–5 места. Побеждает в небольших матчах К.Барделебена и Б.Блюменфельда – 4,5:0,5.
В 1909 побеждает во Всероссийском турнире Памяти Чигорина среди любителей и получает звание маэстро. Окончив в 1910 гимназию, переезжает в Петербург и поступает в Императорское училище правоведения. В 1912 побеждает в чемпионате Северных стран в Стокгольме. В 1913 в Петербурге выигрывает матч у мастера С.Левицкого – +7–3. В том же году берет первый приз на международном турнире в Схевенингене (Нидерланды). В конце 1913 – начале 1914 делит 1–2 места с Нимцовичем на Всероссийском турнире мастеров. После матча из двух партий (+1–1) оба допускаются в Петербургский международный «турнир чемпионов». В этом турнире Алехин занимает 3 место, позади Ласкера и Капабланки и становится одним из претендентов на мировое первенство.
В июле 1914 отправляется на международный турнир мастеров в Мангейм. Играет успешно и возглавляет турнирную таблицу. Однако первого августа начинается Первая мировая война. Алехин объявляется победителем турнира. Российские участники турнира интернированы, но ему удается освободиться и вернуться в Россию, где он дает благотворительные сеансы одновременной игры в пользу интернированных в Германии русских шахматистов. В 1916 добровольно отправляется на фронт во главе отряда Красного креста. За спасение раненых на поле боя награждается орденом и медалями. После контузии попадает в госпиталь. Октябрьская революция лишает Алехина имущества и состояния, в связи с его дворянским происхождением у него возникает множество проблем. В 1918 решает, по-видимому, покинуть Россию и через Харьков отправляется в Одессу. Однако уехать ему не удается, более того, его арестовывает Губчека и приговаривает к расстрелу. За два часа до приведения приговора к исполнению, благодаря вмешательству кого-то из крупных революционных деятелей, был освобожден. Возвратившись в Москву, работает переводчиком на Конгрессе Коминтерна.
В 1920 участвует в организации Всероссийской шахматной олимпиады, проводимой Главным управлением Всеобуча и побеждает в этом соревновании, по существу, становясь первым чемпионом советской России. В следующем году женится на Анне-Лизе Рюэг, представительнице Швейцарской социал-демократической партии, и вместе с ней уезжает из России. Немедленно окунается в европейскую шахматную жизнь. В том же году берет первые призы на международных турнирах в Триберге, Будапеште, Гааге. В 1922 на крупном турнире в Лондоне он был вторым, отстав на полтора очка от чемпиона мира Капабланки. Там же подписывает так называемое Лондонское соглашение, регламентирующее проведение матчей на первенство мира. В 1923 делит 1–3 места на турнире в Мариенбаде, а в следующем году занимает 3 место на крупном турнире в Нью-Йорке (1. Ласкер, 2. Капабланка). Тогда же в Нью-Йорке устанавливает рекорд игры вслепую – 26 партий с результатом +16–5=5.
В 1925 в Париже бьет свой же рекорд игры вслепую – 27 партий с результатом +22–3=2. Побеждает на крупном международном турнире в Баден-Бадене. В 1926 участвует в пяти международных турнирах, которые рассматривал как подготовку к матчу на первенство мира. В трех из них берет первые места (Гастингс, Скарборо и Бирмингем), в двух (Земмеринге и Дрездене) становится вторым. В конце 1926 – начале 1927 играет тренировочный матч с М.Эйве – +3–2=5 в пользу Алехина.
В 1927 участвует в шестерном международном турнире, где занимает 2 место вслед за Капабланкой, затем побеждает на международном турнире в Кечкемете. В конце года в Буэнос-Айресе играет матч на Лондонских условиях с Капабланкой. Хотя после убедительной победы в Нью-Йорке кубинец считался явным фаворитом, тем более, что Алехин еще никогда не выигрывал у Капабланки, течение матча опровергло все прогнозы. Уже в первой партии претендент одержал первую победу. Затем, правда, выиграв 3-ю и 7-ю партии, чемпион захватил лидерство, но, выиграв две партии подряд – 11-ю и 12-ю, претендент перехватил инициативу в матче и уже до конца ее не упускал. Капабланка отчаянно сопротивлялся, но изменить неблагоприятный ход событий так и не смог. Двухмесячная борьба закончилась со счетом +6–3=25 в пользу нового чемпиона мира. Согласно Лондонскому соглашению Капабланка имел право в течение года на матч-реванш. Однако он промедлил с вызовом, и Алехина вызвал на матч Е.Боголюбов. Матч Алехин – Боголюбов на большинство из 30 партий прошел в 1929 в ряде городов Германии и Голландии и закончился досрочно после 25 партий – 15,5:9,5 (+11–5=8) в пользу чемпиона мира.
В 1930 Алехин одерживает победу на международном турнире в Сан-Ремо (Италия) с результатом +13=2, на 3,5 очка опережая второго призера А.Нимцовича. В том же году на Всемирной олимпиаде в Гамбурге возглавляет команду Франции и выигрывает все 9 партий. В следующем году на олимпиаде в Праге снова показывает лучший результат на первой доске. На международном турнире в Бледе (Югославия) занимает первое место, опережая второго призера Боголюбова на 5,5 очков. В 1932 выигрывает два турнира – в Лондоне и Швейцарии. В 1933 на олимпиаде в Фолькстоне (Англия) снова показывает лучший результат на 1 доске. На Всемирной выставке в Чикаго устанавливает новый мировой рекорд в игре вслепую на 32 досках (+19–4=9).
В 1934 играет второй матч на первенство мира с Боголюбовым. Он проходит в различных городах Германии и снова заканчивается досрочно, после 26 партий – 15,5:10,5 (+8–3=15) в пользу чемпиона мира. Затем вскоре побеждает на международном турнире в Цюрихе.
В конце 1935 играет в различных городах Голландии матч на первенство мира с М.Эйве. Соревнование проходило в равной борьбе. Чтобы сохранить свой титул, Алехину нужно было победить в последней 30 партии. Это ему не удалось. Счет матча – 14,5:15,5 (+8–9=13). Однако в конце 1937 в матче-реванше он досрочно одерживает победу и возвращает себе звание чемпиона – 15,5:9,5 (+10–4=11).
В АВРО-турнире (Голландия, 1938) делит 4–6 места с Эйве и С.Решевским. Тогда же начинает переговоры о матче с М.Ботвинником, но Вторая мировая война нарушает эти планы. В 1939 в Буэнос-Айресе на олимпиаде играет за Францию на первой доске. Возвратившись во Францию, мобилизован в качестве военного переводчика. После поражения французской армии пытается уехать из Европы, но попытка кончается неудачей, а его жена остается в оккупированной фашистами Франции. Условием его соединения с женой нацисты ставят участие Алехина в турнирах германского рейха. В 1941 играет на первенство Европы в Мюнхене – делит второе-третье места позади Г.Штольца, в Кракове – первое-второе с П.Шмидтом, в 1942 играет на турнирах в Зальцбурге, Мюнхене, Варшаве и Праге, всюду занимая первые места. В 1943 делит первое-второе места в Зальцбурге (с П.Кересом) и Праге (с К.Юнге). В конце года гестапо дает ему разрешение выехать в Испанию, но отказывает в выезде его жене. В 1944–1945 побеждает в ряде испанских турниров. В начале 1946 получает вызов на матч от М.Ботвинника. Британская шахматная федерация соглашается на проведение матча в Англии, но 24 марта 1946 Алехин умирает от сердечного приступа в Эшториле вблизи Лиссабона. Через 10 лет прах Алехина был перезахоронен в Париже, на кладбище Монпарнас. На его памятнике надпись «Гению шахмат России и Франции».
Цитаты Александра Алехина:
1. Во время турнира шахматный мастер должен быть воздержанным монахом и хищником в одном лице. Хищником по отношению к сопернику, аскетом в повседневной жизни.
2. Поддержание максимального числа боевых сил соответствует интересам стороны, обладающей в данный момент большим игровым пространством.
3. Комбинация - душа шахмат.
Александр Алехин - великий русский шахматист, единственный чемпион мира, который умер непобежденным. В разные времена его называли вундеркиндом и алкоголиком, фашистом и гением.
Потомственный шахматист
У гениев талант обычно проявляются в самом раннем детстве, Алехин в этом смысле не был исключением. Во многом способствовало быстрому развитию шахматного вундеркинда и семейное окружение. Шахматами занимался его старший брат - Алексей, впоследствии также ставший известным шахматистом (конечно, совсем не такого масштаба, как брат) и издателем журнала «Шахматный вестник».
Но первым, кто садился с Александром за шахматную доску стал не брат, а мама - она начала заниматься его обучением, когда Саше было 7 лет. В 10 - Александр уже играл в турнирах по переписке, по переписке он же одержал и свою первую турнирную победу. А в 16 он выиграл любительский турнир в московском шахматном кружке, занял первое место на всероссийском турнире, получил звание маэстро и дебютировал на международной арене.
Враг Cоветов
Из Советской России Алехин уехал еще в 1921 году, но окончательный его разрыв с родиной оформился через 6 лет, после исторического матча с Капабланкой и завоевания титула чемпиона мира. На банкете, устроенном в его честь в парижском клубе, Алехин, якобы, позволил себе ряд язвительных высказываний в адрес большевистского правительства. Были ли произнесены слова или нет, было ли это провокацией, изменить уже было ничего нельзя - на следующий день в нескольких эмигрантских газетах вышли статьи, в которых приводились цитаты Алехина и его пожелания: «…чтобы миф о непобедимости большевиков развеялся, как развеялся миф о непобедимости Капабланки. Эти публикации положили начало опалы шахматиста на родине - об инциденте высказались многие известные соотечественники, а для шахматного сообщества в СССР Алехин и вовсе стал врагом номер один. Даже родной брат Алехина опубликовал заявление (скорее всего сделал он это под давлением), в котором осуждал антисоветские высказывания и настроения брата.
Любитель выпить
Пристрастие к алкоголю - не редкий спутник гения, - не обошел стороной и Алехина. В тридцатых годах, после нескольких лет бескомпромиссного триумфа, в карьере Алехина намечается существенный спад, которому во многом способствует его пристрастие к спиртным напиткам. Итогом падения становится проигранный голландскому гроссмейстеру Максу Эйве матч за звание чемпиона мира. Лишившись титула, Алехин берет себя в руки, начинает намного серьезней относится к тренировкам и важным встречам, перед матчем-реваншем отказывается от употребления алкоголя. Звание чемпиона мира он себе в итоге вернул, победив Эйве в финале, но вот свое пристрастие Алехин победить так и не сумел. К концу жизни у шахматиста обнаружили запущенный цирроз печени.
Антисемит
Биография Алехина содержит много противоречивых эпизодов, но подвергать какой либо критической оценке эти покрытые пылью истории факты очень непросто. Одним из таких темных пятен в биографии шахматного гения была серия антисемитских статей под общим названием «Еврейские и арийские шахматы», написанные для одной из парижских газет, а также участие в турнирах, проводившихся под эгидой нацистской Германии. Впрочем, сам Алехин свое авторство статей яростно и неоднократно опровергал, ссылаюсь на редактуру, которой занимался сотрудник газеты, ярый антисемит Гербец. Говоря об участии в шахматных турнирах, стоит все-таки учитывать то, что на тот момент он был в цепком плену обстоятельств - в 41-м году Алехин оказался на оккупированных территориях и вынужден был согласиться, чтобы спасти себя и свою семью от репрессий.
Стоит ли говорить, что репутация Алехина в шахматных кругах сильно пострадала - из-за сотрудничества с нацистами многие шахматисты угрожали бойкотировать турниры, в которых принимал участие Алехин, и даже настаивали на лишении его чемпионского титула.
Масон
Во время своего проживания в Париже Алехин близко сошелся с другим советским эмигрантом и шахматистом - Осипом Бернштейном. Бернштейн и подвел его к вступлению в местную масонскую ложу «Астения». Ее членами были в основном русские эмигранты, и для Алехина вступление в нее стало в каком-то смысле попыткой разорвать путы стягивающего его духовного одиночества, возможностью сойтись с другими культурными русскими людьми, чтобы приглушить свою тоску по родине. На самом деле активным масоном Алехин никогда не был - пока остальные обсуждали возвышенные вещи и спорили о судьбах мира, он с Бернштейном все больше играл в шахматы и в какой-то момент был из ложи исключен.
Многоженец
Самой главной и, по-большому счету, единственной страстью в жизни Алехина так и остались шахматы - с семьей у него не очень-то и сложилось. У Алехина было целых четыре жены, но ни с одной из них он не прожил дольше десяти лет (с первой и вовсе развелся меньше чем через год), а со своим сыном от второго брака он виделся исключительно редко, полностью переложив воспитания на его мать, а после ее смерти - на ее знакомых.
Кошатник
Нет ничего удивительного в том, что Алехин был большим любителем кошек. Единственным верным спутником на жизненном пути для него стал любимый сиамский кот по кличке Чесс. Их союз был крепче и продолжительней, чем любая из любовных связей Алехина - ни одна женщина не прожила с шахматистом дольше, чем его пушистый любимец. Чесс был для Алехина настоящим талисманом, напарником и другом - кота он возил с собой по всему миру и регулярно брал на матчи. Алехина обвиняли чуть ли не в колдовстве - перед матчами он давал коту обнюхивать доску. Смерть Чесса стала для Алехина настоящим ударом, он был долгое время подавлен и даже отказался от участия в крупных шахматных турнирах.
