— Сереж, я тебя прошу, посмотри за Никитой, мне надо пирогом заняться, — Наташа, на ходу собрала разбросанные семейством вещи и распихала их по шкафам. Потом погладила маленького сынишку. Тот увлеченно складывал пазлы.

— А? – Сергей оторвал взгляд от планшета, — Хорошо-хорошо.

Наташа тяжело вздохнула и направилась на кухню. Там ее ждало тесто. Оно требовала ее заботы и внимания.

— Данил, знаешь что? – Обратилась она к сыну третьекласснику, который смотрел мультики, — Давай ты пойдешь и присмотришь за Никитой и за папой, хорошо? Только внимательно, особенно за Никитой. Ты ведь пирог хочешь?

Данила взвесил условия поставленной задачи и, прихватив планшет, вышел из кухни.

Через минуту из комнаты послышался хныканье Никиты. Наташа заглянула в дверь и увидела, что муж и старший сын увлеченно уткнулись каждый в свой планшет, а младшенький пытался дотянуться до нужного, на его взгляд, кусочка пазла. Она собрала красочные кусочки картона и подвинула поближе к сынуле.

— Да, — вздохнула Наташа, — у семи нянек дитя без глазу.

У семи нянек дитя без глазу.

Странное выражение, не правда ли?

Сразу же в мыслях рисуется картина маленького ребенка с травмированным глазом, а вокруг него хлопочут семь мамок-нянек. Это если понимать буквально. Но тогда зачем нам логика и воображение?

Давайте посмотрим шире.

Ведь, кажется, чем больше людей уделяют внимание ребенку, тем в большей безопасности он находится. А следуя народной мудрости, получается все наоборот. И описанная ситуация, как нельзя кстати, подтверждает эту пословицу.

Много – это значит никто конкретно. Каждый надеется друг на друга, и ребенок остается сам по себе. Ну, или не ребенок, может быть какое-то дело. А именно предмет заботы.

Откуда появилась эта фраза?

Оказывается, она выкристаллизовалась в исторических событиях смутного времени на Руси.

Правление Василия Шуйского закончилось его свержением в 1610 году. Захватившие власть бояре решили сами править, да и законного наследника у Шуйского не было.

Но так как особого согласия между ними не было, Русь в эти времена пережила страшные времена. Действительно, смутные и непонятные.

Семь знатных бояр, возглавляемых Мстиславским, предательски сдали страну полякам. Это было сделано под угрозой столкновений с подходившими к Москве войсками Лжедмитрия. Бояре бросились на поклон к полякам за помощью, так ка сами уже ничего не могли ни решить, ни сделать. И именно эти семь знатнейших бояр отдали русский престол польскому королевичу.

Вот тогда и появилось понятие семибоярщина.

И только ополчения Мимина и Пожарского смогли изгнать поляков. Хотя желание поляков наложить лапу на русские территории даже тогда не прошли.

Вот и получается, что если нет одной, но верной и твердой руки, дело остается без присмотра. Т.е. именно эта историческая ситуация и создала эту поговорку: у семи нянек дитя без глазу. У семи знатных бояр Русь оказалась просто кинута на произвол, продана и предана.

Наташа улыбнулась уголками губ. Все семейство наконец-то собралось за столом. Гвоздем программы был пирог с персиками. Пусть не свежими, а из банки, но от этого торжество момента меньше не становилось.

— Наташенька, мы тебя любим, правда, мужики? – Отец семейства подмигнул своим сыновьям и обнял жену, — Вот, это тебе…

Он ловким движением повернул Наташу, и она увидела Данилу, который держал в руке букет роз. Кустовых, маленьких … именно такие она любила больше всего.

— Мам, а это от нас с Никитой, — Данила из-за дивана вытащил второй букет ярко-желтых мимоз.

У Наташи слезы радости заблестели на глазах. Она уже грешным делом думала, что ее мужчины совершенно забыли о женском празднике.

— Спасибо, — прошептала она, — Давайте пить чай и кушать пирог. Приятного аппетита.

Я всегда рада видеть вас на страницах сайта «Хочу все знать»

Скорее всего, здесь имеется ввиду не физическая инвалидность, хотя и такое может случиться, если все пустить на самотек, а речь идет о ПРИСМОТРЕ. О серьезном отношении к своим обязанностям и ответственности. И кто-то один должен отвечать за это.

Живые примеры

• Вот надобно сделать важное дело, и для его осуществления назначена команда исполнителей, только вовсе никакая они ни команда, каждый кивает на друг друга - не хочет брать ответственность на себя, а дело-то на месте стоит или, того хуже, уже развалилось.

• Или для выполнения задания каждый думает, что он знает, как лучше и тянет одеяло на себя, нет главного руководящего, каждый в грудь себя пяткой бьет и утверждает, что как он предлагает - это наилучший способ, и опять дело не исполнено.

• Халатное отношение к своим обязанностям - друг на друга понадеялись, в результате - итога ноль.

• Начальников у предприятия много, а дело-то в упадке - концов не найдешь, все вроде главные, а руководителей нет, по факту никто ни за что ответственность не несет.

Происхождение выражения

По малолетству будущего Ивана IV, и привела только к спорам, распрям и разногласиям в правлении. Удалось им продержаться в течении года, а за тем начались между борами интриги, которые удалось пресечь когда на трон вступила мать Ивана - Глинская Елена ("Седьмочисленная" комиссия)

Правительство, возникшее после свержения Шуйского и приведшее к национальной измене - договор с польскими шляхтичами и сдача Москвы польскому войску. (Семибоярщина 1610 года)

Московские слова, словечки и крылатые выражения Муравьев Владимир Брониславович

У семи нянек дитя без глазу

У семи нянек дитя без глазу

«Никогда Россия не была в столь бедственном положении, как в начале семнадцатого столетия: внешние враги, внутренние раздоры, смуты бояр, а более всего совершенное безначалие - все угрожало неизбежной погибелью земле русской». Так начинается самый известный и, надобно сказать, лучший русский роман XIX века о Смутном времени - «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» Михаила Николаевича Загоскина.

Действие этого романа происходит в последний период Смуты - после свержения царя Василия Шуйского и до освобождения Москвы народным ополчением Минина и Пожарского.

Когда был отрешен от царства Василий Шуйский, силою пострижен в монахи и заключен в Чудовский монастырь, бояре - организаторы заговора против него, начали обсуждать нового кандидата на престол.

В то время в Москве оказались семь членов Боярской думы - князья Мстиславский, Воротынский, Трубецкой, Лыков, два Голицына (но в правительство был введен один из рода), боярин Иван Никитич Романов и родственник Романовых боярин Шереметев, которому, по преданию, принадлежит фраза, решившая избрание на царство Михаила Федоровича: «Выберем-де Мишу Романова, он молод и еще глуп»; они образовали правительство России, которое в официальных грамотах называлось «седьмочисленные бояре».

Начались заседания нового правительства со споров, из какого боярского рода должен быть новый царь, но, не найдя согласия, «седьмочисленные бояре» приняли решение не избирать царя из русских родов. Полякам это было на руку, так как польский король уже решил, что русский трон должен занять или он сам, или его сын. В эти же дни к Москве подошли польские войска под командованием известного полководца канцлера Станислава Жолкевского и остановились в пригородах.

Народ в Москве волновался. Бояре понимали, что достаточно малейшего повода, и поднимется бунт. В страхе они послали к Жолкевскому посла, объявив, что готовы признать русским царем сына Сигизмунда III Владислава.

Польский канцлер вступил с ними в переговоры. Составили договор. Бояре выдвинули ряд условий, которые гарантировали бы им, что они останутся у власти и сохранят свои имения. Договорились, что Владислав примет православную веру, женится на русской, что в своем ближайшем окружении он будет иметь лишь небольшое число поляков и так далее. Жолкевский принял все условия, понимая, что это соглашение немногого стоит и всегда может быть изменено. Бояре не без оснований полагали, что москвичи, узнав о решении возвести на русский престол королевича державы, находящейся с Россией в состоянии войны, перебьют их, и поэтому ночью отворили городские ворота, через которые под покровом темноты в Москву вошло польское войско. Проснувшиеся утром москвичи с удивлением увидели польских солдат в Кремле, на всех московских улицах и площадях и поняли, что бояре их предали.

Между тем к «седьмочисленным» присоединились и те бояре, которые в свое время переметнулись к Лжедмитрию II, а потом - к Сигизмунду: Салтыковы, Вельяминов, Хворостинин и другие.

Очень скоро оказалось, что «седьмочисленные бояре», называясь правительством, фактически им не являются и вынуждены своим именем подписывать указы и распоряжения оккупационных властей. Впоследствии бояре говорили, что находились они «все равно что в плену», им «приказывали руки прикладывать - и они прикладывали». Отстаивая каждый свою собственную личную выгоду, бояре попали в общую беду.

В это время Россия испытывала на себе в полной мере все те беды, которые несет с собою Смута и государственное неустройство: польские и шведские отряды захватывали и грабили русские города, повсюду объявлялись разбойничьи шайки, по России ездили эмиссары правительства, склоняя жителей к избранию Владислава царем, вновь пошли слухи о том, что царевич Дмитрий спасся, и вооруженные отряды молодцов, отставших от крестьянской работы и привыкших добывать средства к существованию силой, шатались по стране с намерением пристать к войску «законного» государя. Деревни стояли разоренные, поля пустые, города наполнились нищими. Особенно тяжело приходилось москвичам: знатные и богатые подвергались насилию со стороны поляков, а уж простому человеку и вовсе негде было искать правды и защиты… Припоминали старину, сравнивали прошлое горе с нынешним, и казалось, что теперешнее - горше. «Лучше грозный царь, чем семибоярщина», - говорили тогда в Москве, и эта пословица жива до сих пор.

«Седьмочисленные бояре» отсиживались в Кремле: их не выпускали поляки, да и сами они боялись показаться народу. Досиделись они взаперти до того самого часа, когда ополчение под руководством Минина и Пожарского, разгромив польское войско, осадило Кремль, и поляки готовы были сдаться, прося лишь одного: чтобы им сохранили жизнь. Пожарский обещал, что ни один пленный не будет убит.

Тогда открылись Троицкие ворота, сначала - перед собой - поляки выпустили бояр. Князь Мстиславский как старший среди них шел первым, за ним остальные - бледные, испуганные, с опущенными головами. «Изменники! Предатели! - кричали казаки. - Их надо всех перебить, а имущество поделить среди войска!» К боярам тянулись руки, еще миг - и их разорвут в клочья. Но князь Пожарский со своим отрядом оттеснил людей и вывел бояр из толпы.

Так закончилось правление «седьмочисленных бояр». Хотя Пожарский и спас их жизни, они не решились остаться в Москве и, забрав семьи, разъехались по дальним своим деревням.

Правление семи бояр оставило по себе долгую и недобрую память. Это время народ назвал «семибоярщиной». С тех пор какую-либо порожденную властью неурядицу на Руси стали именовать «московской разнобоярщиной». Были и другие пословицы, в которых упоминались «седьмочисленные бояре». Интересна, например, такая: «Эк, куда хватил: семибоярщину припомнил!» Б. Шейдлин в брошюре «Москва в пословицах и поговорках» (М., 1929) комментирует ее так: «Затем уже семибоярщину стали вспоминать как нечто очень давнее, позабытое и невозвратное». А может быть, у нее и другой смысл: ответ на беззаконные требования какого-нибудь зарвавшегося начальника, не желающего признавать законы и обычаи.

Но одна пословица, родившаяся во времена семибоярщины, а потом оторвавшаяся от конкретного факта и обратившаяся в универсальную сентенцию, и в настоящее время является одной из самых распространенных, это пословица «У семи нянек дитя без глазу». Она имеет варианты: «У семи нянек дитя без рук», «У семи нянек дитя - урод». Также имеются варианты, в которых говорится не о няньках, а о пастухах, вот, пожалуй, лучший из них (и как он характерен для любой семибоярщины): «У семи пастухов стадо - волку корысть».