Когда служитель Правиков пришёл утром убирать львятник, он не узнал помещения: валялись на полу разбитые горшки, цветы, земля, а из открытой печки высыпалась вся зола. Правиков протёр глаза. Вчера они со вторым служителем, дядей Павлом, ушли, оставили всё в порядке, а сегодня!.. Кто же это мог сделать? Но задумываться было некогда. Надо убрать помещение и вымыть клетки до прихода публики. В это время пришёл дядя Павел, и, решив, что это чья-нибудь шутка, служители принялись за уборку. Как и всегда, Правиков начал с огромного тигра Раджи. Раджи был самым злым из всех тигров Зоопарка. Когда Правиков к нему подходил, он бросался на решётку и так бил лапами, что она тряслась.
Правиков Раджи не боялся. Он знал, что широкая лапа тигра не пройдёт через прутья и что гораздо больше нужно опасаться узкой лапы леопарда Васьки. Васька любил поохотиться даже в клетке. Идёт, бывало, Правиков, а он притаится в углу и караулит служителя. Ну совсем как кошка за мышкой! А чуть только служитель зазевается - схватит. Лапа у него сильная, когти острые, ни за что не вырвешься.
Хорошо знал служитель своих зверей. Но вот почему сегодня Васька не бросился, как всегда, на решётку? Подошёл Правиков и видит: в клетке леопарда кровь. Кровь покрывала пятнами пол. Правиков испугался. Он схватил длинный железный прут и стал им стучать по решётке. Нужно было поднять зверя и посмотреть, что с ним случилось. Васька встал и, хромая, отошёл в сторону. Одна из его передних лап оставляла кровавый след.
Вызвали ветеринара. Ветеринар поманил Ваську к решётке, внимательно осмотрел его лапу и сказал, что это укус. Хотя сидевшая в той же клетке леопард Маруська никогда не дралась, подумали на неё.
Остальная часть дня прошла как обычно. В два часа привезли мясо, в три накормили зверей, и, перед уходом налив в поенки воды, служители ушли.
На следующее утро дядя Павел и Правиков пришли вместе. Вместе открыли помещение и... остолбенели. Что за штука! Можно было подумать, что они вчера не убирали. Везде валялись черепки разбитых горшков, поломанные цветы, а у любимицы Правикова - Маруськи текла из лапы кровь. Это уж было чересчур!
Оставив всё, как застали, служители пошли узнать у сторожа, не брал ли кто ключ. Тот даже обиделся. «Сколько лет работаю, - кричал он, - ни разу греха не было!»
Врач, осмотрев Маруськину лапу, тоже сказал, что укус.
Совсем такой же укус и тоже на передней лапе оказался ещё у пантеры.
С этого дня начались мучения служителей. Каждое утро, отпирая львятник, находили они в нём беспорядок, каждое утро кто-нибудь из зверей был покусан. Правиков не знал, на кого и подумать. Чего он только не делал! Брал с собой ключ, ставил на дверях заметки - всё безрезультатно. Зато его помощник дядя Павел сразу решил, что это дело рук «домового». Он крепко верил, что есть на свете ведьмы, черти, и, когда решил, что в львятнике завелась нечистая сила, подал заявление о переводе на другую работу. Тогда, чтобы выяснить причину ночных происшествий, решили изловить виновника всего - «домового».
Вечером, когда Правиков с дядей Павлом сдали ключи и ушли домой, к сторожу подошли несколько дежурных ребят из КЮБЗа. Они попросили у него ключи от львятника и показали записку от директора. В записке было сказано, чтобы ребятам выдать ключи. Сторож удивился, но ключи всё-таки дал. Ребята давно убежали, а он ещё долго смотрел им вслед.
Позднее, когда закрылся Зоопарк, к львятнику подошли знакомые нам ребята. Быстро открыли дверь помещения и спрятались под длинными рядами клеток. Некоторое время там слышалась возня, потом всё затихло. Встревоженные звери успокоились, и только скучавший по воле Раджи, хрипло мяукая, долго ещё ходил по клетке. Наконец лёг и он. Стало совсем тихо, и было слышно, как тикают часы. Было одиннадцать часов.
Вдруг в самом дальнем углу львятника что-то завозилось. Ребята вздрогнули, но тут же успокоились - в своей клетке проснулся барсук. Он подошёл к решетке, потянул носом воздух и осторожно полез наверх. Встревоженный леопард насторожился. А барсук, держась лапами за перекладины, просунул сквозь прутья голову и, ловко извернувшись, очутился на свободе.
Леопард Васька подбежал к решётке и замер, ожидая барсука. Ничего не подозревая, барсук слез вниз и медленно пошёл вдоль клеток по длинному, Узкому карнизу. Когда он поравнялся с клеткой леопарда, подстерегавший его хищник прыгнул. Далеко за решётку просунул он лапу, чтобы схватить барсука, но тут же её с рёвом отдернул. Из лапы текла кровь, а барсук спокойно продолжал свой путь. Дойдя до конца, он спустился по скамейке на пол и, цокая длинными когтями, побежал к стоявшим в помещении цветам.
Ребятам очень хотелось поймать беглеца, но, вспомнив, что пришли не за этим, они остались на месте.
Барсук опасности не замечал. Он спокойно залез на подставки и стал сбрасывать оттуда цветы. Ломались хрупкие хризантемы, астры... Их красивые белые шапки откатывались в стороны, а падающие горшки наполнили помещение шумом. Проснулись звери. Они метались по клеткам, рычали. Горевшие злобой глаза жадно следили за погромщиком, а барсук продолжал своё дело. От одной подставки перешёл к другой, третьей, пока все цветы львятника не очутились на полу. Тогда он стал разбрасывать землю. Выгребал её из разбитых горшков, что-то усердно искал и, находя, с аппетитом чавкал.
Покончив с этим, барсук перевернул все урны, подставки, слазил даже в печку и выбросил оттуда всю золу. Потом стал играть. До чего же смешны были его движения! Сидевшие в засаде ребята едва сдерживали смех. Мягко, словно тело его было без костей, барсук кувыркался через голову, подняв дыбом шерсть, отчего становился вдруг похожим на шар; он подпрыгивал, как заводная игрушка, или валялся на спине, держа в передних лапах осколок черепка, камешек.
Время шло. Сквозь окна львятника уже пробивалась узкая полоска света наступавшего дня. Но никто из ребят не уснул. С барсуком не уснёшь!
Зазвенел в дверях ключ. Уловив этот звук, барсук насторожился. Потом, вдруг засопев, торопливо побежал к табуретке, влез на карниз и знакомой дорогой, через раздвинутые под потолком прутья, проник к себе в клетку. Клетка заменяла ему нору, и барсук искал в ней спасения. Едва он скрылся, как в помещение вошли дядя Павел и Правиков. Увидев беспорядок и выползавших из-под клеток ребят, они только развели руками. Тут, перебивая друг друга, рассказали им ребята о ночных похождениях барсука.
А домового мы так и не видели, - сказал в заключение один из мальчиков.
Правиков засмеялся. Он подошел к клетке с барсуком, внимательно осмотрел изогнутые прутья и аккуратно переплёл их проволокой. С этого дня в помещении был полный порядок, а дядя Павел перестал верить в домовых.
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
«Домовой» в зоопарке
Когда служитель Правиков пришёл утром убирать львятник, он не узнал помещения: валялись на полу разбитые горшки, цветы, земля, а из открытой печки высыпалась вся зола. Правиков протёр глаза. Вчера они со вторым служителем, дядей Павлом, ушли, оставили всё в порядке, а сегодня!.. Кто же это мог сделать? Но задумываться было некогда. Надо убрать помещение и вымыть клетки до прихода публики, В это время пришёл дядя Павел, и, решив, что это чья-нибудь шутка, служители принялись за уборку. Как и всегда, Правиков начал с огромного тигра Раджи. Раджи был самым злым из всех тигров Зоопарка. Когда Правиков к нему подходил, он бросался на решётку и так бил лапами, что она тряслась.
Правиков Раджи не боялся. Он знал, что широкая лапа тигра не пройдёт через прутья и что гораздо больше нужно опасаться узкой лапы леопарда Васьки. Васька любил поохотиться даже в клетке. Идёт, бывало, Правиков, а он притаится в углу и караулит служителя. Ну совсем как кошка за мышкой! А чуть только служитель зазевается – схватит. Лапа у него сильная, когти острые, ни за что не вырвешься.
Хорошо знал служитель своих зверей. Но вот почему сегодня Васька не бросился, как всегда, на решётку? Подошёл Правиков и видит: в клетке леопарда кровь. Кровь покрывала пятнами пол. Правиков испугался. Он схватил длинный железный прут и стал им стучать по решётке. Нужно было поднять зверя и посмотреть, что с ним случилось. Васька встал и, хромая, отошёл в сторону. Одна из его передних лап оставляла кровавый след.
Вызвали ветеринара. Ветеринар поманил Ваську к решётке, внимательно осмотрел его лапу и сказал, что это укус. Хотя сидевший в той же клетке леопард Маруська никогда не дралась, подумали на неё.
Остальная часть дня прошла как обычно. В два часа привезли мясо, в три накормили зверей, и, перед уходом налив в поёнки воды, служители ушли.
На следующее утро дядя Павел и Правиков пришли вместе. Вместе открыли помещение и… остолбенели. Что за штука! Можно было подумать, что они вчера не убирали. Везде валялись черепки разбитых горшков, поломанные цветы, а у любимицы Правикова – Маруськи текла из лапы кровь. Это уж было чересчур!
Оставив всё, как застали, служители пошли узнать у сторожа, не брал ли кто ключ. Тот даже обиделся. «Сколько лет работаю, – кричал он, – ни разу греха не было!»
Врач, осмотрев Маруськину лапу, тоже сказал, что укус.
Совсем такой же укус и тоже на передней лапе оказался ещё у пантеры.
С этого дня начались мучения служителей. Каждое утро, отпирая львятник, находили они в нём беспорядок, каждое утро кто-нибудь из зверей был покусан. Правиков не знал, на кого и подумать. Чего он только не делал! Брал с собой ключ, ставил на дверях заметки – всё безрезультатно. Зато его помощник дядя Павел сразу решил, что это дело рук «домового». Он крепко верил, что есть на свете ведьмы, черти, и, когда решил, что в львятнике завелась нечистая сила, подал заявление о переводе на другую работу. Тогда, чтобы выяснить причину ночных происшествий, решили изловить виновника всего – «домового».
Вечером, когда Правиков с дядей Павлом сдали ключи и ушли домой, к сторожу подошли несколько дежурных ребят из КЮБЗа. Они попросили у него ключи от львятника и показали записку от директора. В записке было сказано, чтобы ребятам выдать ключи. Крепко удивился сторож, но ключи всё-таки дал. Ребята давно убежали, а он ещё долго смотрел им вслед.
Позднее, когда закрылся Зоопарк, к львятнику подошли знакомые нам ребята. Быстро открыли дверь помещения и спрятались под длинными рядами клеток. Некоторое время там слышалась возня, потом всё затихло. Встревоженные звери успокоились, и только скучавший по воле Раджи, хрипло мяукая, долго ещё ходил по клетке. Наконец лёг и он. Стало совсем тихо, и было слышно, как тикают часы. Было одиннадцать часов.
Вдруг в самом дальнем углу львятника что-то завозилось. Ребята вздрогнули, но тут же успокоились – в своей клетке проснулся барсук. Он подошёл к решётке, потянул носом воздух и осторожно полез наверх. Встревоженный леопард насторожился. А барсук, держась лапами за перекладины, просунул сквозь прутья голову и, ловко извернувшись, очутился на свободе.
Леопард Васька подбежал к решётке и замер, ожидая барсука. Ничего не подозревая, барсук слез вниз и медленно пошёл вдоль клеток по длинному, узкому карнизу. Когда он поравнялся с клеткой леопарда, подстерегавший его хищник прыгнул. Далеко за решётку просунул он лапу, чтобы схватить барсука, но тут же её с рёвом отдёрнул. Из лапы текла кровь, а барсук спокойно продолжал свой путь. Дойдя до конца, он спустился по скамейке на пол и, цокая длинными когтями, побежал к стоявшим в помещении цветам.
Ребятам очень хотелось поймать беглеца, но, вспомнив, что пришли не за этим, они остались на месте.
Барсук опасности не замечал. Он спокойно залез на подставки и стал сбрасывать оттуда цветы. Ломались хрупкие хризантемы, астры… Их красивые белые шапки откатывались в стороны, а падающие горшки наполнили помещение шумом. Проснулись звери. Они метались по клеткам, рычали. Горевшие злобой глаза жадно следили за погромщиком, а барсук продолжал своё дело. От одной подставки перешёл к другой, третьей, пока все цветы львятника не очутились на полу. Тогда он стал разбрасывать землю. Выгребал её из разбитых горшков, что-то усердно искал и, находя, с аппетитом чавкал.
Покончив с этим, барсук перевернул все урны, подставки, слазил даже в печку и выбросил оттуда всю золу. Потом стал играть. До чего же смешны были его движения! Сидевшие в засаде ребята едва сдерживали смех. Мягко, словно тело его было без костей, барсук кувыркался через голову, подняв дыбом шерсть, отчего становился вдруг похожим на шар; он подпрыгивал, как заводная игрушка, или валялся на спине, держа в передних лапах осколок черепка, камешек.
Время шло. Сквозь окна львятника уже пробивалась узкая полоска света наступавшего дня. Но никто из ребят не уснул. С барсуком не уснёшь!
Зазвенел в дверях ключ. Уловив этот звук, барсук насторожился. Потом, вдруг засопев, торопливо побежал к табуретке, влез на карниз и знакомой дорогой, через раздвинутые под потолком прутья, проник к себе в клетку. Клетка заменяла ему нору, и барсук искал в ней спасения. Едва он скрылся, как в помещение вошли дядя Павел и Правиков. Увидев беспорядок и выползавших из-под клеток ребят, они только развели руками. Тут, перебивая друг друга, рассказали им ребята о ночных похождениях барсука.
– А домового мы так и не видели, – сказал в заключение один из мальчиков.
Правиков засмеялся. Он подошёл к клетке с барсуком, внимательно осмотрел изогнутые прутья и аккуратно переплёл их проволокой. С этого дня в помещении был полный порядок, а дядя Павел перестал верить в домовых.
Невыдуманный случай
Был чудесный майский день. Хотелось открыть не форточку, а балконную дверь. Открыть широко-широко, чтобы подышать этим тёплым, пахнущим весною воздухом. Татьяна Степановна смыла бумагу, которой она заклеила на зиму дверь, открыла её и вышла на залитый солнцем балкон. Но не успела Татьяна Степановна сделать и двух шагов, как откуда-то сверху послышалось шипение. Татьяна Степановна взглянула и охнула: прямо над ней из отдушины комнаты высовывалась и шипела змеиная голова.
Татьяна Степановна не помнила, как вскочила в комнату, как захлопнула дверь. Опомнилась она лишь после того, как задвинула её тумбочкой.
Теперь нужно скорее бежать в домоуправление, сообщить, что на балконе змея, просить помощи! Впрочем, нет, уходить нельзя: вдруг придёт из школы Аллочка… И от одной мысли, какой опасности подвергнется её дочка, она в ужасе закрыла глаза. Лучше позвонить мужу.
Долго не мог понять Владимир Николаевич жену: какая-то змея на балконе… немедленно ехать… наконец, разобравшись, в чём дело, сказал:
– Что за глупости! Змея? Откуда она могла взяться на пятом этаже! Тебе просто показалось.
Однако в ответ послышалось столько упрёков, что Владимиру Николаевичу пришлось ехать. Дома его встретила не только жена, но и Аллочка. Она уже пришла из школы и, прижавшись к балконной двери, старалась увидеть змею.
Не снимая плаща, Владимир Николаевич сразу прошёл к балкону. Он отодвинул тумбочку, открыл дверь и тут же поспешно её захлопнул. Лицо у него было очень растерянное; да, действительно, кажется, змея. Но откуда же она могла взяться? А потом, как же её вытащить из отдушины? Надо что-то предпринимать, и скорее. Запретив жене открывать балкон, Владимир Николаевич вышел на улицу. Он ещё не знал, куда ему идти и к кому обратиться за помощью. Наконец, после некоторого раздумья подошёл к постовому милиционеру.
– Вы не можете сказать, куда мне обратиться? – несколько смущённо спросил он. – Дело в том, что у нас на балконе чья-то змея, а мы не знаем чья и не знаем, как её поймать!
Но, разобравшись, что стоявший перед ним гражданин не шутит, предложил обратиться в Зоопарк.
– Зоопарк здесь совсем близко, – сказал он, – люди там учёные, они и посоветуют, как вам с вашей змеёй поступить.
В Зоопарке Владимира Николаевича послали к заместителю директора. Та внимательно его выслушала и сказала:
– Поезжайте домой и успокойте жену с дочкой, а я сейчас пошлю к вам одного из наших специалистов, и выясним, кто там у вас поселился.
Поблагодарив её, Владимир Николаевич поспешил домой. За время его отсутствия жена опять заклеила балкон и теперь, несколько успокоившись, ждала мужа.
– Ну как? – был её первый вопрос.
Узнав же, что к ним сейчас придут из Зоопарка, она стала наводить в комнате порядок. Впрочем, навести порядок Татьяна Степановна не успела. Она даже не успела расставить мебель, как в прихожей раздался звонок.
– Танюша! Аллочка! Это тот самый специалист, которого мы ждём! – радостно воскликнул Владимир Николаевич, и все разом бросились открывать дверь.
Но там стоял какой-то мальчик.
– Аллочка! К тебе из школы, – обернулась к дочери Татьяна Степановна.
– Это не ко мне, – ответила Аллочка, с любопытством разглядывая мальчика. – Я его не знаю.
Тем временем мальчик полез в карман, достал записку и протянул её Владимиру Николаевичу.
– Я из кружка юных биологов Зоопарка, – представился он. – Меня прислали выяснить, кто у вас поселился на балконе.
Татьяна Степановна тоже была согласна с мужем, что мальчика нельзя подвергать такой опасности. Было решено, что выйдет первым на балкон всё же Владимир Николаевич. Так и сделали. Владимир Николаевич приоткрыл дверь, змея опять высунулась из отдушины и зашипела. Однако мальчик, вместо того чтобы, увидев «змею», испугаться, весело рассмеялся,
– Это же не змея, это огарь! – сказал он.
– Огарь? – удивилась незнакомому названию Татьяна Степановна. – А что это такое и зачем этот огарь забрался к нам в отдушину?
Тогда Саша – так звали мальчика – объяснил, что огарь – это водоплавающая птица, что называют её ещё красной уткой, прилетела она из Зоопарка, а в отдушине устроила гнездо и высиживает утят.
– Только вы её не беспокойте, – сказал Саша, – а когда выведутся птенцы, сообщите в Зоопарк.
Потом он посоветовал Аллочке вести за уткой наблюдения и, распрощавшись, ушёл.
Не успела за мальчиком закрыться дверь, как все принялись хохотать. Всех громче смеялась Аллочка.
– Ну и мамочка! Утку за змею приняла! – наконец сквозь смех проговорила она.
– А папа тоже хорош! – хохоча, махнула рукой на Владимира Николаевича мама. – В милицию побежал, в Зоопарк… Я-то ладно, трусиха известная. А он тоже: «Змея. змея… дверь не открывай!» – передразнила она мужа.
– Ну это ты зря, Танюша, про меня так говоришь! – обиделся Владимир Николаевич. – Ведь я сразу сказал, что змея тебе, наверное, показалась, а ты на меня кричать стала.
Весь вечер смеялись они над своим беспричинным страхом. А на другой день не только Аллочкина школа, но и весь дом знал, какая интересная птица живёт на балконе Ивановых.
За пернатым поселенцем Аллочка наблюдала очень старательно. Она теперь вставала пораньше. Правда, уточка редко покидала гнездо. Она в нём проводила почти всё время и улетала лишь на кормёжку. Кормилась утка всегда в Зоопарке. Несколько раз Аллочка и Татьяна Степановна клали ей на балкон мочёный хлеб, но утка почему-то его не ела и всё равно летела в Зоопарк.
Но вот однажды, вместо того чтобы улететь, утка сделала около дома круг, другой… опустилась среди улицы и начала кричать. Если бы Аллочка была дома, она сразу догадалась бы, что утята вывелись и мать их зовёт к себе. Но Аллочка была в школе, а что могли знать те случайные прохожие, которые оказались поблизости! Напрасно пытались они прогнать утку. Она никак не желала уходить, несколько раз взлетала, но тут же снова опускалась на мостовую и не переставая кричала.
– Это какая-то сумасшедшая утка! – возмутилась одна из гражданок и вдруг закричала: – Смотрите! Смотрите!
Откуда-то сверху промелькнул и упал на мостовую маленький пушистый комочек. Это был утёнок. Он отряхнулся и быстро засеменил к матери. За ним из отдушины пятого этажа вывалился ещё один… ещё… Одних прохожие успевали подхватить, другие спланировали на землю сами. Утка волновалась и суетилась среди людей, собирая своих малышей.
Завизжали тормоза, и огромный автобус остановился, чтобы не задавить столь необычных нарушителей порядка. А утка, не обращая внимания на суматоху, собрала утят и, убедившись, что все в сборе, повела своё многочисленное семейство.
Останавливались удивлённые прохожие, высовывались из машин пассажиры, а молодцеватый регулировщик торжественно поднял жезл – пусть спокойно пройдёт утиное семейство! Утка пересекла улицу и уверенно направилась к Зоопарку, а за нею, забавно семеня лапками, спешили семь маленьких утят.
Когда Аллочка пришла домой, она очень огорчилась, узнав, что утка с утятами переселилась в Зоопарк. Впрочем, Аллочка огорчалась недолго и в первое же воскресенье пошла навестить утиное семейство.
Вайгач
В Зоопарк пришла телеграмма. В ней было написано, что на острове Вайгач поймали красного волка и что его отправили в подарок Зоопарку. Мне никогда не приходилось видеть такого зверя, и поэтому я с нетерпением ждала его прибытия.
Волка привезли в большом, крепко сколоченном ящике. Когда ящик сняли с машины, я хотела разглядеть зверя через щёлку. Но в ящике было темно и ничего не видно. Пришлось ждать, когда выпустят волка в клетку.
Поместить его решили в том ряду, где сидели лисицы и шакалы. Там, с краю, была одна свободная клетка. К ней подтащили ящик, приставили к двери и открыли. Обычно дикие звери очень неохотно переходят в незнакомое помещение, и на перегон приходится тратить много времени.
Однако на этот раз никаких усилий не понадобилось. Не успели открыть ящик, как волк тут же из него вышел, отряхнулся и стал осматривать клетку.
Волк был крупный, широколобый, с пушистой, красноватого оттенка шерстью. Спокойно и уверенно обошёл он клетку и так же спокойно улёгся на самой её середине.
– Так это же не волк! – первым выразил сомнение служитель.
– Да, – разглядывая его, подтвердил заведующий научной частью, – глаза и поведение у него совсем не волчьи. Очевидно, это помесь с одичавшей собакой, а охотники приняли его из-за красноватого оттенка шерсти за красного волка.
Все очень жалели, что это оказался не красный волк, но делать было нечего, и Вайгач, как его назвали, остался в Зоопарке. Сначала служитель боялся к нему заходить и, когда нужно было чистить клетку, перегонял его в другую. Но как-то раз он не закрыл дверь перегона, где находился в это время Вайгач. Стал мыть пол и вдруг увидел, что сзади стоит Вайгач. Служитель испугался. Он думал, что зверь сейчас бросится на него. Но Вайгач спокойно продолжал стоять. Он даже чуть-чуть отвернулся и зевнул, как бы показывая этим, что никого не собирается трогать.
– Уважительный зверь, понятливый, – отзывался о нём служитель после этого случая.
Да иначе и нельзя было сказать. Во время кормёжки Вайгач не метался по клетке, как другие волки, а терпеливо ждал около дверей своей порции. Спокойно брал мясо и так же спокойно отправлялся на место.
Спокойный, но угрюмый Вайгач никогда ни к кому не ласкался. День за днём проходили у него похожие один на другой. Утром размеренным шагом ходил он из угла в угол своей клетки, днём ждал корма, вечером, поев, спал, свернувшись клубком, а ночью… Что он делал ночью, никто не знал, потому что как бы тихо ни подходил к нему человек, Вайгач уже встречал его чутким, насторожённым взглядом.
Казалось, ничто не может нарушить распорядок дня зверя.
Но вот однажды в его перегонную клетку посадили собаку со щенятами. Звали её Джана. Джана была на редкость добрая и ласковая собака. Ко всем всегда ласкалась, всех встречала радостным визгом. Жила она до этого на складе, но, по доброте своего нрава, совсем не годилась в сторожа. Поэтому временно, пока она кормила щенят, её перевели в свободную клетку, с тем чтобы потом кому-нибудь отдать.
Когда Джану со щенками поместили рядом, Вайгач очень заинтересовался таким соседством. Обнюхивал дверь, прислушивался к писку щенят, а если кто-нибудь из них взвизгивал, он волновался и царапал лапами дверь. Он даже переменил своё постоянное место, на котором спал, и теперь ложился около двери, за которой помещалась Джана.
Прошло около трёх недель. За это время щенки подросли, и в перегонной клетке им стало тесно. Мы никак не могли придумать, куда бы их перевести.
Неожиданно помог случай.
Служитель нечаянно открыл перегонную дверь. Не успел он оглянуться, как все девять щенят вместе с Джаной очутились в клетке Вайгача.
Перепуганный служитель бросился за дежурным зоотехником. Обратно они бежали с сачками, с крейцером, ожидая увидеть кровавую расправу. Однако вместо этого застали вполне мирную картину. Посередине клетки стоял Вайгач. Окружённый всей щенячьей ватагой, он растерянно озирался, а их мамаша с видом полновластной хозяйки уже знакомилась с новым помещением.
Служитель хотел переманить щенят на прежнее место. Он налил в миску молока и стал их звать. Но малышам, очевидно, куда больше нравилось теребить за пушистый хвост Вайгача, и они не обращали внимания ни на молоко, ни на звавшего их человека. Щенята вертелись около зверя, тявкали, э он осторожно переступал лапами, боясь наступить на малышей.
Увидев, что Вайгач не собирается трогать щенят, решили их оставить вместе.
В этот день Вайгач не ел. Он отдал свою порцию мяса щенятам. Спал на жёстком цементном полу, а на его месте устроилась Джана со своим потомством.
Теперь в спокойной, размеренной жизни Вайгача появилась масса забот. Словно нянька, следил он за девятью щенками Джаны, облизывал их, отдавал свою порцию мяса. Он уже не мог спокойно отдыхать, как раньше, потому что не успевал улечься, как вся орава тотчас лезла к нему бороться. Они бесцеремонно теребили его за уши, хватали за хвост. Но Вайгач на них не сердился. А если они ссорились между собой, подходил и расталкивал драчунов мордой.
Изменил он своё отношение и к людям. Всегда угрюмый, он теперь даже ласкался к служителю. Правда, у него это получалось не так, как у Джаны. Он подходил слишком медленно и слишком скупо вилял хвостом, но всё-таки ласкался.
Потом он ещё научился улыбаться. Улыбался он во весь рот, широко, почти до ушей растягивая пасть и скаля зубы. При этом морда у него делалась совсем доброй и вовсе не похожей на звериную.
Он стал и играть: хватал кусок мяса, подбрасывал его, бегал по клетке, а за ним с визгом и лаем гонялись щенята. Они старались догнать Вайгача, отнять мясо, он же то клал его перед ними, то снова подхватывал и убегал.
Такая игра больше походила на охоту. Очевидно, Вайгач по-своему, по-звериному, обучал щенят быстроте и ловкости. И действительно, от таких упражнений они с каждым днём становились сильней и крепче.
Когда щенята подросли, их постепенно ро здали, и Вайгач остался с Джаной. Но недолго они жили вместе. Вскоре продали и Джану. Купил её какой-то гражданин. Он пришёл за ней с цепочкой и уже оплаченной квитанцией.
И вот Вайгач остался один.
Сначала он стоял у дверей и ждал, что Джану впустят обратно. Когда же её повели, как бешеный заметался по клетке.
Всю ночь грыз двери и старался разорвать зубами решётку Вайгач. А утром, когда пришёл служитель и хотел зайти в клетку, он с такой яростью бросился на него, что тот едва успел выскочить из клетки и захлопнуть за собой дверь.
Теперь никто больше не видел, чтобы Вайгач улыбался. Он стал опять злой, угрюмый, никого не пускал к себе в клетку, на всех бросался, плохо ел. Целыми часами смотрел Вайгач в ту сторону куда увели Джану, а ночами выл. Выл долго, протяжно, заунывно, как настоящий волк.
Прошло почти две недели. И вдруг совсем неожиданно позвонил тот самый гражданин, который купил Джану.
К телефону подошла я.
– Вы извините, что я вас беспокою, – сказал он, – но собака, которую я у вас купил, наверно, больная. Она ничего не ест и скулит. Не можете ли вы сказать, что с ней делать?
– Конечно, могу, – ответила я. – Она просто скучает по тому волку, с которым сидела в клетке, – и посоветовала как можно скорее вернуть её в Зоопарк.
– Пожалуй, вы правы, – согласился новый владелец Джаны и на другой же день привёз её в Зоопарк.
Когда я увидела Джану, то даже не поверила, что это она, так сильно она похудела и изменилась. Но Джана меня узнала сразу, бросилась ко мне, стала ласкаться, визжать, а когда её повели к клетке, так спешила, что её хозяин еле-еле поспевал за ней.
Вайгач увидел Джану издали. Он вскочил, бросился к решётке, потом к двери, опять к решётке. Он даже не дал открыть дверь, протиснулся в коридор и, не обращая внимания на людей, кинулся к Джане.
Я не могу описать их встречу, но когда владельцу Джаны предложили получить обратно уплаченные за собаку деньги, то, растроганный, он сказал:
– Мне не нужны деньги. Я вас только попрошу оставить собаку и больше никому её не продавать, пусть они всегда живут вместе.
Его просьбу исполнили. Много лет жили после этого в Зоопарке Вайгач со своей подругой, и больше никто и никогда их не разлучал.
Кормили попугаев летом иначе, чем зимой. Старались дать побольше зелени, фруктов, ягод, орехов. Орехи чаще всего давали грецкие. Сначала Галя их раскалывала, так как думала, что попугаям трудно разгрызать такую твёрдую кожуру. Но потом она увидела, клюв у них такой сильный, что они разгрызают орехи, словно семечки.
Им даже доставляло удовольствие грызть что-нибудь твёрдое. Заметив это, Галя притащила и поставила им в клетку круглое полено. И надо же было видеть, с каким удовольствием оба попугая стали его обгрызать! Они так старательно над ним трудились, что очень скоро от полена осталась одна труха.
Ещё нравилось попугаям купаться, особенно под тёплым, летним дождём. Стоило ему заморосить, как Ара и Кутя, вместо того чтобы спрятаться под навес, поспешно вылезали, взбирались на обтянутый сеткой верх клетки и повисали на нём, подставляя брюшко под дождевые капли. Смешно растопырив перья и раскинув крылья, они висели, словно под душем, минут по тридцать-сорок, а потом спускались на свою жёрдочку и, довольно бормоча, отряхивались и чистили пёрышки.
Жили попугаи дружно, но всё же иногда не обходилось без ссор. Особенно летом. Здесь Кутя нередко так долбил клювом свою подругу, что она забивалась в угол и поднимала крик. Галя уже хорошо знала своих питомцев, по тону крика сразу догадывалась о происходящем и спешила на помощь Аре.
Увидев Галю, Кутя мигом прекращал избиение своей подруги и спешил к дверям. Когда же Галя заходила в клетку, залезал к ней на руки и позволял с собой делать всё, что угодно. Он позволял даже класть себя на спину и качать, как ребёнка. Попугай лежал на руках девушки спокойно, брюшком кверху, и ласково ворковал. Потом Галя его сажала на жёрдочку и уходила, а успокоенный Кутя присаживался к своей подружке и больше её не обижал.
Лето прошло незаметно. Наступила осень, а вместе с ней и время переводить попугаев в зимнее помещение. Впрочем, на этот раз Кутю и Ару переносил уже не Куприянов, а Галя. Ей не понадобился сачок, чтобы ловить птиц. Она просто вошла в клетку, взяла Кутю, прижала его к себе и, почёсывая ему головку, перенесла в зимнюю клетку, а следом за ним и его подругу Ару.
Очутившись снова в помещении, попугаи остались очень недовольны. Они раздражённо лазили по клетке, заглядывали в окна и громко, пронзительно кричали. Им вторили попугаи из других клеток. В помещении поднимался невообразимый шум и гам, который мог оглушить любого нового человека. Но Галя к такому шуму привыкла, и он ей ничуть не мешал.
Свою работу Галя очень любила. Ей не трудно было убрать клетки, накормить птиц, а потом ещё спешить в институт. У неё был самый строгий распорядок дня, и поэтому она успевала сходить иногда вечером ещё в кино или в театр.
Но вот однажды получилось так, что весь её распорядок нарушился. Случилось это зимой, как раз в то время, когда нужно было готовиться к экзаменам. Наступили самые морозы, и вдруг беда - лопнул отопительный котёл. Срочно перевели систему отопления на запасной котёл. Но он оказался слишком мал, и температура в помещении падала с каждой минутой.
Прибежала Анна Васильевна.
Надо быстрее поставить электропечи, - сказала она, - а то птицы простудятся. Вон как мёрзнут.
Действительно, попугаи сидели нахохлившись и тесно прижавшись друг к другу. Кутя с Арой тоже прижались друг к другу, и Гале даже показалось, что они дрожат. Она зашла в клетку, будто хотела что-то прибрать, а на самом деле обняла руками сидевших на жёрдочке попугаев и прижала их к себе, чтобы согреть. Пока она так стояла, пришёл Куприянов с двумя большими электрическими печками. Анна Васильевна распорядилась поставить их на пол, посередине помещения, и включить. От печек пахнуло жаром. Через некоторое время температура на градуснике стала подниматься.
Всё в порядке, - облегчённо вздохнув, сказала Анна Васильевна. - Только придётся около печек дежурить, а то проводка старая, как бы не вспыхнули провода.
Первую ночь остался дежурить Куприянов. Потом составили расписание, в списке были перечислены все сотрудники попугайника, кроме Гали.
А почему нет меня? - возмутилась Галя, но ей сказали, что она пусть учится и сдаёт экзамены.
Это же подтвердила и заведующая.
Сдавайте, Галя, экзамены, - сказала она. - Вам и так трудно работать и учиться.
Совсем не трудно, вот посмо трите, - упрашивала Галя, но Анна Васильевна, несмотря на все просьбы девушки, осталась непреклонна.
Тогда Галя, стараясь хоть чем-нибудь помочь, стала приходить раньше, чтобы к приходу остальных сотрудников убрать как можно больше клеток, и уходила позже. Она уже не успевала зайти домой переодеться и поесть. Переодевалась прямо на работе и, жуя на ходу булку, спешила в институт. Домой Галя приходила совсем поздно. Она сразу ложилась спать, а утром чуть свет спешила в Зоопарк, чтобы прийти раньше всех и побольше сделать.
Наконец котёл починили. В этот день Галя кончила работу вовремя. Она шла домой, и ей было необыкновенно легко и весело. Так легко, словно экзамены она уже сдала.
«Домовой» в зоопарке
Когда служитель Правиков пришёл утром убирать львятник, он не узнал помещения: валялись на полу разбитые горшки, цветы, земля, а из открытой печки высыпалась вся зола. Правиков протёр глаза. Вчера они со вторым служителем, дядей Павлом, ушли, оставили всё в порядке, а сегодня!.. Кто же это мог сделать? Но задумываться было некогда. Надо убрать помещение и вымыть клетки до прихода публики, В это время пришёл дядя Павел, и, решив, что это чья-нибудь шутка, служители принялись за уборку. Как и всегда, Правиков начал с огромного тигра Раджи. Раджи был самым злым из всех тигров Зоопарка. Когда Правиков к нему подходил, он бросался на решётку и так бил лапами, что она тряслась.
Правиков Раджи не боялся. Он знал, что широкая лапа тигра не пройдёт через прутья и что гораздо больше нужно опасаться узкой лапы леопарда Васьки. Васька любил поохотиться даже в клетке. Идёт, бывало, Правиков, а он притаится в углу и караулит служителя. Ну совсем как кошка за мышкой! А чуть только служитель зазевается - схватит. Лапа у него сильная, когти острые, ни за что не вырвешься.
Хорошо знал служитель своих зверей. Но вот почему сегодня Васька не бросился, как всегда, на решётку? Подошёл Правиков и видит: в клетке леопарда кровь. Кровь покрывала пятнами пол. Правиков испугался. Он схватил длинный железный прут и стал им стучать по решётке. Нужно было поднять зверя и посмотреть, что с ним случилось. Васька встал и, хромая, отошёл в сторону. Одна из его передних лап оставляла кровавый след.
Вызвали ветеринара. Ветеринар поманил Ваську к решётке, внимательно осмотрел его лапу и сказал, что это укус. Хотя сидевший в той же клетке леопард Маруська никогда не дралась, подумали на неё.
Остальная часть дня прошла как обычно. В два часа привезли мясо, в три накормили зверей, и, перед уходом налив в поёнки воды, служители ушли.
На следующее утро дядя Павел и Правиков пришли вместе. Вместе открыли помещение и… остолбенели. Что за штука! Можно было подумать, что они вчера не убирали. Везде валялись черепки разбитых горшков, поломанные цветы, а у любимицы Правикова - Маруськи текла из лапы кровь. Это уж было чересчур!
Оставив всё, как застали, служители пошли узнать у сторожа, не брал ли кто ключ. Тот даже обиделся. «Сколько лет работаю, - кричал он, - ни разу греха не было!»
Врач, осмотрев Маруськину лапу, тоже сказал, что укус.
Совсем такой же укус и тоже на передней лапе оказался ещё у пантеры.
С этого дня начались мучения служителей. Каждое утро, отпирая львятник, находили они в нём беспорядок, каждое утро кто-нибудь из зверей был покусан. Правиков не знал, на кого и подумать. Чего он только не делал! Брал с собой ключ, ставил на дверях заметки - всё безрезультатно. Зато его помощник дядя Павел сразу решил, что это дело рук «домового». Он крепко верил, что есть на свете ведьмы, черти, и, когда решил, что в львятнике завелась нечистая сила, подал заявление о переводе на другую работу. Тогда, чтобы выяснить причину ночных происшествий, решили изловить виновника всего - «домового».
«Домовой» в зоопарке
Когда служитель Правиков пришёл утром убирать львятник, он не узнал помещения: валялись на полу разбитые горшки, цветы, земля, а из открытой печки высыпалась вся зола. Правиков протёр глаза. Вчера они со вторым служителем, дядей Павлом, ушли, оставили всё в порядке, а сегодня!.. Кто же это мог сделать? Но задумываться было некогда. Надо убрать помещение и вымыть клетки до прихода публики, В это время пришёл дядя Павел, и, решив, что это чья-нибудь шутка, служители принялись за уборку. Как и всегда, Правиков начал с огромного тигра Раджи. Раджи был самым злым из всех тигров Зоопарка. Когда Правиков к нему подходил, он бросался на решётку и так бил лапами, что она тряслась.
Правиков Раджи не боялся. Он знал, что широкая лапа тигра не пройдёт через прутья и что гораздо больше нужно опасаться узкой лапы леопарда Васьки. Васька любил поохотиться даже в клетке. Идёт, бывало, Правиков, а он притаится в углу и караулит служителя. Ну совсем как кошка за мышкой! А чуть только служитель зазевается - схватит. Лапа у него сильная, когти острые, ни за что не вырвешься.
Хорошо знал служитель своих зверей. Но вот почему сегодня Васька не бросился, как всегда, на решётку? Подошёл Правиков и видит: в клетке леопарда кровь. Кровь покрывала пятнами пол. Правиков испугался. Он схватил длинный железный прут и стал им стучать по решётке. Нужно было поднять зверя и посмотреть, что с ним случилось. Васька встал и, хромая, отошёл в сторону. Одна из его передних лап оставляла кровавый след.
Вызвали ветеринара. Ветеринар поманил Ваську к решётке, внимательно осмотрел его лапу и сказал, что это укус. Хотя сидевший в той же клетке леопард Маруська никогда не дралась, подумали на неё.
Остальная часть дня прошла как обычно. В два часа привезли мясо, в три накормили зверей, и, перед уходом налив в поёнки воды, служители ушли.
На следующее утро дядя Павел и Правиков пришли вместе. Вместе открыли помещение и… остолбенели. Что за штука! Можно было подумать, что они вчера не убирали. Везде валялись черепки разбитых горшков, поломанные цветы, а у любимицы Правикова - Маруськи текла из лапы кровь. Это уж было чересчур!
Оставив всё, как застали, служители пошли узнать у сторожа, не брал ли кто ключ. Тот даже обиделся. «Сколько лет работаю, - кричал он, - ни разу греха не было!»
Врач, осмотрев Маруськину лапу, тоже сказал, что укус.
Совсем такой же укус и тоже на передней лапе оказался ещё у пантеры.
С этого дня начались мучения служителей. Каждое утро, отпирая львятник, находили они в нём беспорядок, каждое утро кто-нибудь из зверей был покусан. Правиков не знал, на кого и подумать. Чего он только не делал! Брал с собой ключ, ставил на дверях заметки - всё безрезультатно. Зато его помощник дядя Павел сразу решил, что это дело рук «домового». Он крепко верил, что есть на свете ведьмы, черти, и, когда решил, что в львятнике завелась нечистая сила, подал заявление о переводе на другую работу. Тогда, чтобы выяснить причину ночных происшествий, решили изловить виновника всего - «домового».
Вечером, когда Правиков с дядей Павлом сдали ключи и ушли домой, к сторожу подошли несколько дежурных ребят из КЮБЗа. Они попросили у него ключи от львятника и показали записку от директора. В записке было сказано, чтобы ребятам выдать ключи. Крепко удивился сторож, но ключи всё-таки дал. Ребята давно убежали, а он ещё долго смотрел им вслед.
Позднее, когда закрылся Зоопарк, к львятнику подошли знакомые нам ребята. Быстро открыли дверь помещения и спрятались под длинными рядами клеток. Некоторое время там слышалась возня, потом всё затихло. Встревоженные звери успокоились, и только скучавший по воле Раджи, хрипло мяукая, долго ещё ходил по клетке. Наконец лёг и он. Стало совсем тихо, и было слышно, как тикают часы. Было одиннадцать часов.
Вдруг в самом дальнем углу львятника что-то завозилось. Ребята вздрогнули, но тут же успокоились - в своей клетке проснулся барсук. Он подошёл к решётке, потянул носом воздух и осторожно полез наверх. Встревоженный леопард насторожился. А барсук, держась лапами за перекладины, просунул сквозь прутья голову и, ловко извернувшись, очутился на свободе.
Леопард Васька подбежал к решётке и замер, ожидая барсука. Ничего не подозревая, барсук слез вниз и медленно пошёл вдоль клеток по длинному, узкому карнизу. Когда он поравнялся с клеткой леопарда, подстерегавший его хищник прыгнул. Далеко за решётку просунул он лапу, чтобы схватить барсука, но тут же её с рёвом отдёрнул. Из лапы текла кровь, а барсук спокойно продолжал свой путь. Дойдя до конца, он спустился по скамейке на пол и, цокая длинными когтями, побежал к стоявшим в помещении цветам.
Ребятам очень хотелось поймать беглеца, но, вспомнив, что пришли не за этим, они остались на месте.
Барсук опасности не замечал. Он спокойно залез на подставки и стал сбрасывать оттуда цветы. Ломались хрупкие хризантемы, астры… Их красивые белые шапки откатывались в стороны, а падающие горшки наполнили помещение шумом. Проснулись звери. Они метались по клеткам, рычали. Горевшие злобой глаза жадно следили за погромщиком, а барсук продолжал своё дело. От одной подставки перешёл к другой, третьей, пока все цветы львятника не очутились на полу. Тогда он стал разбрасывать землю. Выгребал её из разбитых горшков, что-то усердно искал и, находя, с аппетитом чавкал.
Покончив с этим, барсук перевернул все урны, подставки, слазил даже в печку и выбросил оттуда всю золу. Потом стал играть. До чего же смешны были его движения! Сидевшие в засаде ребята едва сдерживали смех. Мягко, словно тело его было без костей, барсук кувыркался через голову, подняв дыбом шерсть, отчего становился вдруг похожим на шар; он подпрыгивал, как заводная игрушка, или валялся на спине, держа в передних лапах осколок черепка, камешек.
Время шло. Сквозь окна львятника уже пробивалась узкая полоска света наступавшего дня. Но никто из ребят не уснул. С барсуком не уснёшь!
Зазвенел в дверях ключ. Уловив этот звук, барсук насторожился. Потом, вдруг засопев, торопливо побежал к табуретке, влез на карниз и знакомой дорогой, через раздвинутые под потолком прутья, проник к себе в клетку. Клетка заменяла ему нору, и барсук искал в ней спасения. Едва он скрылся, как в помещение вошли дядя Павел и Правиков. Увидев беспорядок и выползавших из-под клеток ребят, они только развели руками. Тут, перебивая друг друга, рассказали им ребята о ночных похождениях барсука.
А домового мы так и не видели, - сказал в заключение один из мальчиков.
Правиков засмеялся. Он подошёл к клетке с барсуком, внимательно осмотрел изогнутые прутья и аккуратно переплёл их проволокой. С этого дня в помещении был полный порядок, а дядя Павел перестал верить в домовых.
| |
Серия «Школьная библиотека», Детская литература, 1988
Формат: 220х145 мм, 175 стр., тираж: 300 000 экз.
«Питомцы зоопарка» – цикл рассказов Веры Чаплиной, вошедший в классику отечественной детской литературы о животных.
I. История создания:
Рассказы о питомцах Московского зоопарка – центральная и самая продолжительная тема творчества писательницы, работа над ней заняла около 40 лет. В основу одного из последних рассказов цикла, «Раджи» (1965), легли записи 1925-26 годов, в которых Вера Чаплина, тогда еще участница кружка юных биологов (КЮБЗ), вела подробные наблюдения за привезенным бенгальским тигром Раджи, схватывая черты его необычайного характера.
В 1933 году ее зарисовки из жизни зоопарка появляются в журнале «Юный натуралист». В том же году 25-летняя Чаплина организовывает экспериментальную Площадку молодняка, а два года спустя публикует своеобразную книгу-отчет о проделанной работе: «Малыши с зеленой площадки». Середина 1930-х – время ярких достижений и стремительного успеха молодой сотрудницы Зоопарка, выкормившей и воспитавшей львицу Кинули в комнате коммунальной квартиры, возглавившей секцию хищников, выпустившей вторую и уже вполне зрелую книгу «Мои воспитанники» (1937). В состав сборника вошли первые рассказы будущего цикла: «Нюрка», «Лоська», «Чужой», «Домовой в Зоопарке», «Тюлька», «Копуша», «Арго» и повесть «Кинули».
ДЕТИЗДАТ ЦК ВЛКСМ, 1937, формат: 220х175 мм, 208 стр., тираж: 25 300 экз.
Иллюстрации Дмитрия Горлова и Георгия Никольского
После войны Вера Чаплина полностью переходит на литературную работу, но продолжает писать о своих недавних воспитанниках и о питомцах, с которыми работают ее товарищи по зоопарку. В книгу «Четвероногие друзья» (1947) вошли новые рассказы: «Шанго», «Малышка», «Фомка – белый медвежонок», «Ная-выдренок», «Куцый», «Обыкновенная кошка», «Волчья воспитанница»; кроме того, была существенно переработана повесть о Кинули.
Серия «Школьная библиотека», ДЕТГИЗ, 1949 (переиздание)
Формат: 220х165 мм, 191 стр., тираж: 200 000 экз. (в 1947 году: 50 000 экз.)
Иллюстрации Георгия Никольского
Следующий сборник писательницы дал общее название циклу и определил его двухчастную структуру: в первую часть вошли рассказы о воспитанниках Веры Чаплиной, во вторую – истории о других животных Московского зоопарка. Именно этими новыми историями значительно пополнилось первое издание «Питомцев зоопарка» (1955), среди них: «Кондор», «Мусик», «Марьям и Джек».
ДЕТГИЗ, 1955, формат: 220х175 мм, 247 стр., тираж: 30 000 экз.
Работа над циклом завершилась почти через 20 лет после того, как Чаплина покинула зоопарк: в 1965 году вышла в свет итоговая версия «Питомцев», дополненная еще одиннадцатью новыми рассказами.
Серия «Школьная библиотека», Детская литература, 1965
Формат: 220х175 мм, 320 стр., тираж: 150 000 экз.
Рисунки Георгия Никольского, фотографии Анатолия Анжанова (и довоенных фотографов)
II. Структура и состав:
Цикл предваряется авторским вступлением – «Вместо предисловия», в котором писательница вспоминает о том, как подростком поступила в кружок юных биологов, как создавались Новая территория столичного зоопарка и Площадка молодняка.
Первую часть, «Мои воспитанники», составляют рассказы о тех питомцах зоопарка, которых выхаживала, приручала и воспитывала сама Вера Чаплина (в скобках указан год первой публикации):
1. Кинули (1936)
2. Волчья воспитанница (1947)
3. Малышка (1947)
4. Память зверя (1963)
5. Фомка – белый медвежонок (1947)
6. Ная-выдренок (1947)
7. Куцый (1947)
8. Обыкновенная кошка (1947)
9. Нюрка (1937)
10. Чужой (1937)
11. Тюлька (1937)
12. Лоська (1937)
13. Арго (1937)
14. Раджи (1965)
Во вторую часть «Питомцы зоопарка» вошли рассказы о животных зоопарка, с которыми работали друзья и коллеги писательницы:
15. Крокодилы (1965)
16. Тайна маленького геккона (1965)
17. Кондор (1955)
18. Россомаха (1955)
19. Кровожадный зверек (1965)
20. Необычная клетка (1955)
21. Мусик (1955)
22. Волк вернулся в клетку (1963)
23. Крылатый друг (1955)
24. Как зоотехник перехитрил оленей (1965
25. Медвежонок (в первой редакции – «Копуша», 1937)
26. Гнездо 13 (1955)
27. Белла (1955)
28. Живой подарок (1955)
29. Догадливый лев (1965)
30. Галины питомцы (1965)
31. «Домовой» в Зоопарке (1935)
32. Невыдуманный случай (1963)
33. Вайгач (1955)
34. Уголек (1955)
35. Случай с оленем (1965)
36. Шанго (1947)
37. Марьям и Джек (1955)
III. Особенности цикла:
Рассказы Веры Чаплиной о питомцах зоопарка отличаются очень редким сочетанием собственного опыта многолетней практической работы с животными и даром художественного слова. Пожалуй, из всех отечественных зоологов, прошедших школу зоопарка, таким сочетанием обладал лишь ее учитель – П.А.Мантейфель. Но образность повествования все-таки оставалась для него делом второстепенным, в то время как Чаплина работала именно над выразительностью своих рассказов, создавая яркие художественные образы. А среди профессиональных литераторов-натуралистов, таких, как М.М.Пришвин, К.Г.Паустовский, В.В.Бианки, Г.А.Скребицкий, она выделяется не просто зоопарковской темой, а уникальным личным опытом внутри этой темы. Можно сказать, что будущей писательнице повезло: специфика жизни Московского зоопарка в 1920-х – 1930-х годах открыла таким энтузиастам, как Чаплина, особенно широкие возможности работы и общения с самыми разнообразными четвероногими и пернатыми питомцами, а бедность зоопарковских условий содержания и выкармливания молодняка толкала сотрудников к экспериментам по домашнему выхаживанию брошенных звериных детенышей.
Но воспользоваться таким подарком судьбы недостаточно: одного опыта, даже самого уникального мало.
Мало умения наблюдать, досконально разбираться в повадках животного, чувствовать его психологию – надо уметь нарисовать его портрет, живо и убедительно. Чаплина мастерски овладела искусством изображать зверей (и людей) через их поведение, через сюжет рассказа. В отличие от многих коллег-натуралистов ее зоопарковская проза напрочь лишена описательности: в ее лексике минимум прилагательных и максимум глаголов, повествование наполнено обстоятельностью действия. Через действие читатель с первых же строк вовлекается в сцены, которые рисует Вера Чаплина.
Это очень художественное чтение, но при этом удивительно правдивое и даже документальное. В этом – особенность стиля писательницы: сочетание ярких образов с высокой мерой их жизненной достоверности. Не создание какого-то условно-мифологического или «детского» мира зоопарка, а полновесная дань уважения натуре, людям, которые отдают свои души зверям.
IV. Избранные издания на русском языке (полные версии цикла):
Детская литература:1965, 1968, 1983
Гиперокс (Москва): 1997
Терра-книжный клуб: 2001
Дрофа: 2001 (в двух томах)
ЭКСМО: 2007-2012
Детская литература, 1983 , формат: 240х165 мм, 240 стр., тираж: 100 000 экз.
Обложка Татьяны Васильевой, фотографии Анатолия Анжанова (и довоенных фотографов)
Терра-книжный клуб, 2001, формат: 270х210 мм, 320 стр., тираж: 5000 экз.
Рисунки Евгения Савельева
Дрофа, (в двух томах), 2001, формат: 217х170 мм, 254 + 334 стр., тираж: 7 000 экз.
Рисунки А.Асеева
ЭКСМО, 2008 (переиздание), формат: 205х135 мм, 400 стр., тираж: 5 000 экз.
Обложка Е.Лопатиной, фотографии Анатолия Анжанова (и довоенных фотографов, в том числе из архива Веры Чаплиной)
V. Переводы на иностранные языки
Письмо (10.11.1955) от польской переводчицы Ирмины Мацинской:
РГАЛИ фонд № 3460
Извещение (02.07.1956) от издательства «Международная книга»:
РГАЛИ фонд № 3460
Письмо (20.05.1956) от японского переводчика Гитаро Магами с отзывами на книгу «Питомцы зоопарка»:
РГАЛИ фонд № 3460
Питомцы зоопарка, том 1 (с предисловием директора УЭНО-Зоопарка)
Издательство «Хакуё-ся», Токио, 1956, формат: 185х130 мм, 250 стр.
Перевод: Гитаро Магами
Фотографии Анатолия Анжанова (и довоенных фотографов)
Обложка в развороте:
РГАЛИ фонд № 3460
Выходные данные 1 тома:
Том 2, 214 стр.
Обложка в развороте:
Письмо (28.03.1969) от американской переводчицы Лили Паргмент
РГАЛИ фонд № 3460
True Stories from the Moscow Zoo, издательство «Prentige-Hall, Inc, Englewood Cliffs», США, 1970
Формат: 215х145 мм, 152 стр.
Перевод: L.Pargment, E.Titiev; иллюстрации: Mel Hunter
Избранные переводы (наиболее полные версии цикла):
На английский язык:
«Zoo babies», Foreign Languages Publishing House, Москва, 1956
«True Stories from the Moscow Zoo», Prentige-Hall, Inc, Englewood Cliffs, США, 1970
- на японский язык:
«Питомцы зоопарка» (в двух томах), Хакуё-ся, Токио, 1956
- на испанский язык:
«Los amigos guadrupedos», Международная книга, Москва, 1958
- на немецкий язык:
«Vierbeinige Freunde und Zoglinge des Zoo», Der Kinderbuchverlag, Берлин, 1958, 1968,
«Vierbeinige Freunde und Zoglinge des Zoo», Прогресс, Москва, 1964, 1968, 1972
«Vierbeinige Freunde und Zoglinge des Zoo», Радуга, Москва, 1985
- на эстонский язык:
«Zoopargi kasvandikud», Eesti Riiklik Kirjastus, Таллин, 1959
- на венгерский язык:
«Negylabu barataim», Mora Ferenc Konyvkiado, Будапешт, 1975, 1983
