ЧАСТЬ I.
ХЛАДБИЩЕ ДОМАШНИХ ЛЮБИМЦЕВ

После этих слов Иисус говорит им:

Лазарь, друг наш, уснул. Но я пойду и разбужу его.

Ученики сказали Ему: если уснул, значит, выздоровеет.

Иисус же говорил о смерти его, а они решили, что Он говорит об обычном сне.

Тогда Иисус прямо сказал им: Лазарь умер…

…однако, пойдем к нему.

Евангелие Иоанна (пересказ).

Глава 1

Луис Крид, потерявший отца в три года и никогда не знавший своего деда, не ожидал найти «отца», став взрослым, хотя произошло именно так.., он называл этого человека другом, как должен делать любой взрослый, когда, сравнительно поздно в жизни, встречает того, кто становится ему «отцом». Этого человека Луис встретил вечером, когда с женой и двумя детьми переезжал в большой белый дом в Ладлоу. С ними переехал и Уинстон Черчилль. Черч был котом Елены – дочери Луиса.

Администрация университета не пошевелилась и утомительные поиски своего дома на приемлемом расстоянии от университета пришлось вести самостоятельно. Наконец, Криды приблизились к месту, где, как считал Луис, должен был находиться их дом. «Все ориентиры правильные.., словно астрологические знаки перед убийством Цезаря», – с тяжелым сердцем подумал Луис. Криды устали и были раздражены до предела. У Гаджа резались зубы и он капризничал не переставая, никак не засыпал, несмотря на то, что Речел все время баюкала его. Она хотела накормить Гаджа грудью, хотя время кормления еще не наступило. Гадж знал свое обеденное расписание так же хорошо, как Речел (а может, и лучше) и проворно укусил маму новыми зубками. Речел, до сих пор не совсем уверенная в необходимости переезда в Мэйн из Чикаго, где она прожила всю жизнь, залилась слезами. Елена быстро присоединилась к маме. В задней части легкового автомобиля продолжал беспокойно метаться Черч. Кот вел себя так последние три дня, с тех пор как они уехали из Чикаго. Когда он сидел в клетке для кошек, его завывания были невыносимы, но не меньше раздражали беспрерывные метания Черча по салону автомобиля, после того как Криды, наконец, сдались и выпустили его.

Луис чувствовал, что сам почти срывается на крик. Дикая, но привлекательная идея, неожиданно родилась у него: он представил, как они возвращаются в Бангор что-нибудь перекусить и подождать грузовик с вещами; а когда три подарка судьбы выйдут из машины, он надавит акселератор и умчится, не оглядываясь, ноги в руки; огромный четырехцилиндровый двигатель легкового автомобиля начнет жадно глотать дорогой бензин. Он мог бы поехать на юг, до Орландо во Флориде, где под новым именем стал бы работать врачом в Диснейленде. Но перед тем, как он доберется до пункта оплаты проезда на старой, широкой 95-й дороге у южной границы штата, он остановится на обочине и вышвырнет этого е….о кота.

И вот, когда последний поворот остался позади, они увидели дом, который раньше видел только Луис. Прилетев заранее, он осмотрел каждый из семи домов, которые они выбрали по фотографиям, когда за Луисом закрепили место в Университете Мэйна. Этот дом нравился ему самому: большой, старый особняк в стиле Новой Англии (но заново переоблицованный и утепленный; цены за обогрев, до сих пор выглядевшие просто ужасно, оказались приемлемыми, учитывая размеры дома); три большие комнаты внизу, четыре наверху; рядом длинный сарай, который позже можно будет перестроить в жилое помещение – дом, окруженный ярко зеленеющими лужайками, несмотря на августовскую жару.

За домом была большая площадка для детских игр, а за площадкой – лес, конца которому видно не было. «Ваш участок граничит с землями штата, и поэтому в ближайшем будущем тут не предвидится никакого строительства, – так объяснил агент по продаже недвижимости. – Остатки индейского племени Микмака потребовали признания их прав на восемь тысяч акров земель по соседству с Ладлоу и в городках восточнее, поэтому возникла запутанная тяжба, в которой федеральное правительство увязло так сильно, что судебное разбирательство продлится до следующего столетия».

Речел перестала плакать, привстала.

– Это он, – ответил Луис, встревожившись… нет, неожиданно испугавшись. На самом деле он почувствовал ужас. В обмен на дом он заложил двенадцать лет их жизни: за дом будет выплачено, когда Елене исполнится семнадцать.

Он сглотнул.

– Что ты думаешь?

– Думаю, он прекрасен, – проговорила Речел, и огромный камень свалился с души Луиса. Он видел, жена говорит искренне. Пока они ехали по асфальтированному проезду, ведущему вокруг сарая на задний двор, она смотрела на дом; ее взгляд скользил по пустым окнам; она уже отметила отсутствие таких вещей, как занавески, клеенки на полках, устроенных на наружной стороне сарая и бог еще знает что.

– Папочка! – позвала Элли с заднего сиденья. Она тоже перестала плакать. Даже Гадж перестал капризничать. Луис наслаждался тишиной.

– Что, дорогая?

Ее глаза, карие, под челкой светлых волос, в отражении зеркальца заднего вида, тоже внимательно изучали дом, лужайку, крышу другого дома, слева в отдалении, пустырь, вытянувшийся к лесу.

– Этот дом?

– Он наш, милая, – сказал Луис.

– Уурраа! – взвыла Елена, так что у Луиса заложило уши. И Луис, который мог иногда становиться очень раздражительным при общении с Элли, решил, что и без Диснейленда – его жизнь прекрасна.

Луис припарковал машину перед сараем и включил холостой ход.

Двигатель тихо урчал на холостом ходу. В послеполуденной тишине, которая казалась мертвой после Чикаго, суматохи Улицы Штата и Кольцевой, сладко пели птицы.

– Дома, – мягко сказала Речел, все еще глядя на коттедж.

– Дома, – самодовольно произнес Гадж у нее на коленях. Луис и Речел переглянулись. В зеркале заднего вида у отражения Елены округлились глаза.

– Что это…

Они заговорили одновременно, потом все вместе рассмеялись. Гадж не обращал на них внимания, продолжая сосать палец. Он уже месяц говорил «Ма» и произносил то, что иногда можно было принять за «Пааа», а может, так лишь хотелось Луису.

Но в этот раз, даже если получилась случайная имитация, прозвучала она как настоящее слово. «Дома».

Луис подхватил Гаджа с коленей жены и обнял его.

Вот так они приехали в Ладлоу.

Глава 2

В памяти Луиса Крида этот эпизод навсегда сохранил оттенок волшебства, может, потому, что он и в самом деле был волшебным, а может, потому, что остаток вечера оказался безумным. Следующие три часа никакого отдыха – никакого волшебства…

Луис все время держал ключи от дома под рукой (он был аккуратным и методичным человеком), в коробке из-под манильских сигар, на которую наклеил ярлык: «Дом в Ладлоу. Ключи получены 29 июня». Он убрал коробочку с ключами в отделение для перчаток «Файрлайна». В этом Луис был абсолютно уверен. Сейчас их там не оказалось.

Стивен Кинг

КЛАДБИЩЕ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ

Вот несколько людей, которые написали книги о том, что они делали и зачем они делали это:

Джон Дин. Генри Киссинджер. Адольф Гитлер. Кэрил Чессмэн. Джеб Магрудер. Наполеон. Талейран. Дизраэли. Роберт Циммерман, известный также как Боб Дилан. Локк. Чарлтон. Гестон. Эррол Флинн. Аятолла Хомейни. Ганди. Чарльз Олсон. Чарльз Колсон. Викторианский джентльмен. Доктор Чис.

Большинство людей также верят, что Бог написал Книгу или книги, в которых говорилось о том, что и зачем он делал, и, поскольку эти люди верят в то, что человек создан по образу и подобию Божию, они считают, что Бог также подобен человеку или, на худой конец, Человеку.

А вот несколько людей, которые не писали книг о том, что они делали… и что они видели:

Человек, который закапывал Гитлера. Человек, проводивший вскрытие Джона Уилкса Бута. Человек, который бальзамировал Элвиса Пресли. Человек, бальзамировавший - и весьма плохо, как считают специалисты, - папу Иоанна XXIII. Гробовщики-дилетанты, очищавшие Джонстаун от заваливших улицы трупов. Человек, который кремировал Уильяма Голдена. Человек, заливший тело Александра Македонского золотом, чтобы оно не испортилось. Люди, мумифицировавшие фараонов.

Смерть - загадка, похороны - таинство.

Часть первая. КЛАДБИЩЕ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ

«Иисус сказал им: «Лазарь, друг наш, уснул; но я иду разбудить его».

Ученики его сказали: «Господи! Если уснул, то проснется». Иисус говорил о смерти его, а они думали, что он говорил о сне обыкновенном.

Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; но пойдем к нему».

(Евангелие от Иоанна)

Луис Крид, потерявший отца в возрасте трех лет и никогда не видевший деда, никак не думал найти отца в зрелые годы, но такое случилось… хотя он называл этого человека своим другом, как и должно быть, наверное, если находишь отца так поздно. Он встретил его вечером, когда он с женой и двумя детьми въехал в большой белый дом в Ладлоу. С ними приехал и Уинстон Черчилль, сокращенно Черч - кот его дочери Эйлин.

Отборочная комиссия в Университете работала медленно, нелегко было и отыскать дом на приемлемом расстоянии от места работы, и к тому моменту, как они достигли места, где, по всем признакам, этот дом должен был находиться, - все признаки совпали… как знамения небес в ночь перед убийством Цезаря, подумал мрачно Луис, - они все устали и измучились. У Гэджа резался зуб, и он почти беспрерывно хныкал. Он не желал засыпать, сколько бы Рэчел его ни укачивала. Наконец, она заткнула ему рот грудью, хотя время кормления еще не настало. Но Гэдж знал свой график не хуже нее - а может быть, и лучше, - и тут же укусил ее своим свежепрорезавшимся зубом. Рэчел, так и не свыкшаяся еще с неизбежностью этого переезда в Мэн из Чикаго, где она прожила всю жизнь, расплакалась. Эйлин тут же присоединилась к ней. Позади в машине начал возиться Черч, беспокойный все три дня, в течение которых длился переезд. Его мяуканье из кошачьей корзины было неприятно, но возня, когда его пустили свободно гулять по машине, оказалась еще хуже.

Луис и сам едва не плакал. Внезапно его посетила дикая, но не лишенная привлекательности мысль. Он мог отвезти семью в Бангор перекусить в ожидании фургона с вещами, и, пока эти трое заложника его переменчивой фортуны обедали, он мог нажать на газ и, не оглядываясь, рвануть на юг, в Орландо, штат Флорида, и устроиться там под другим именем на работу в Диснейуорлд, в качестве врача. Но еще до того, как он бы выехал на шоссе, доброе старое шоссе номер 95, - он бы остановился у обочины и вышвырнул проклятого кота.

Но тут они заехали за последний поворот, и за ним неожиданно вырос их дом. Они выбрали его по фотографии из семи вариантов, которые предложил им Мэнский Университет. Это был большой старинный дом в колониальном стиле (но заново отстроенный, с отоплением, стоимость которого, хоть и высокая, оговаривалась в условиях контракта), три больших комнаты внизу, четыре наверху, длинная прихожая, где при желании также можно было жить - и вокруг всего этого раздолье зелени, ослепительно яркой даже в эту августовскую жару.

За домом расстилалось обширное поле, где могли играть дети, а за полем - лес, уходящий куда-то далеко, за горизонт. Участок граничил с государственными землями и агент рассказал, что остатки индейского племени микмаков предъявили иск на почти восемь тысяч акров земли в Ладлоу и других городах к востоку, и что их тяжба с федеральными властями и с правительством Штата грозила перейти в следующее столетие.

Рэчел внезапно перестала плакать. Она подалась вперед.

Это и есть…

Да, вот это, - сказал Луис. Он почувствовал тревогу - нет скорее испуг. Да что там - он почувствовал ужас. Он ухлопает на выплату двенадцать лет жизни; к тому времени Эйлин стукнет семнадцать.

Он вздохнул.

Ну, что ты об этом думаешь?

Я думаю, что это чудесно, - сказала Рэчел, и с его груди будто свалился камень. Он видел, что она не выглядела огорченной, нет: как только они свернули на асфальтовую подъездную дорожку, ее глаза принялись ощупывать пустые окна, располагая в воображении за ними занавески, гардины и еще Бог знает что.

Что, моя хорошая?

В ее глазах, карих под темными волосами, тоже отражались дом, лужайка, крыша еще одного дома слева и обширное поле, уходящее к дальнему лесу.

Это наш дом?

Он им будет, милая, - ответил он.

Ура-а! - завопила она, заставив его вздрогнуть. Тут Луис, которого Элли часто сердила, решил, что вряд ли он когда-нибудь увидит Диснейуорлд в Орландо.

Он поставил машину возле пристройки и заглушил мотор.

В тишине, кажущейся оглушительной после Чикаго и суматохи на дорогах и переездах, где-то запела птица.

Дома, - сказала тихо Рэчел, все еще глядя за окно.

Дома, - подтвердил Гэдж, сидевший у нее на коленях. Луис и Рэчел поглядели друг на друга. В зеркальце обзора глаза Эйлин расширились.

Ну вот…

Это же… - сказали они все разом, и одновременно рассмеялись. Гэдж не обратил на них внимания; он сосал палец. Он впервые произнес «мама» почти месяц назад, и уже делал попытки сказать «па» или еще что-нибудь в адрес Луиса.

Но это было правильное слово, как его не произноси. Они были дома.

Луис взял Гэджа с колен жены и обнял его.

Вот так они приехали в Ладлоу.

В памяти Луиса Крида этот момент навсегда запечатлелся в каком-то ореоле волшебства - в основном потому, что остаток вечера оказался просто безумным. В следующие три часа ни мира, ни волшебства не осталось и следа.

Луис держал ключи от дома (он был очень аккуратным и методичным человеком) в небольшом кошелечке, на котором написал «Дом в Ладлоу - ключи получены 29 июня». Он положил его в бардачок машины. Он был абсолютно в этом уверен. Но там его не было.

Пока он искал ключи, чувствуя растущее раздражение, Рэчел взяла на руки Гэджа и вслед за Эйлин направилась в поле к одиноко стоящему дереву. Он в третий раз заглядывал под сиденье, когда дочь завопила, а потом начала плакать.

Луис! - крикнула Рэчел. - Она порезалась!

Эйлин упала и разбила коленку о камень. Царапина была небольшой, но она вопила так, будто ей оторвало ногу. Он поглядел на дом напротив, где в жилой комнате горел свет.

Хватит, Элли, - сказал он. - Перестань. Люди вокруг подумают, что здесь кого-то убивают.

Но мне боооольно!

Луис, преодолев злость, молча вернулся к поискам. Ключей не было, но пакет первой помощи оказался на месте. Он взял его и вылез. Когда Элли увидела, что он несет, она закричала еще громче.

Нет! Не хочу, оно жжется! Папа, я боюсь! Оно…

Эйлин, это всего-навсего ртутная примочка, она не жжется…

Будь взрослой, - вмешалась Рэчел, - это же просто…

Нет-нет-нет-нет!..

Прекрати, или у тебя заболит и задница! - не выдержал Луис.

Она устала, Лу, - сказала тихо Рэчел.

Да, я знаю. Подержи ей ногу.

Рэчел опустила Гэджа на траву и держала ногу Элли, пока Луис мазал ее лекарством, невзирая на истерические вопли.

Кто-то вышел на крыльцо вон в том доме через улицу, - сказала Рэчел. Она поспешно схватила Гэджа, который уже намеревался уползти.

Чудесно, - пробормотал Луис.

Лу, она просто…

Да, устала, я знаю, - он закрыл лекарство и мрачно поглядел на дочь. - И это ведь правда не больно. Элли, замолчи.

Нет, больно! Нет, больно! Нет, бооо…

Рука его потянулась, чтобы ее шлепнуть, и он с большим трудом сдержался.

Посвящается Кирби Макколи

Вот несколько людей, которые написали книги о том, что они делали и зачем:

Джон Дин. Генри Киссинджер. Адольф Гитлер. Кэрил Чессмен. Джеб Магрудер. Наполеон. Талейран. Дизраэли. Роберт Циммерман, известный также как Боб Дилан. Локк. Чарлтон. Гестон. Эррол Флинн. Аятолла Хомейни. Ганди. Чарльз Олсон. Чарльз Колсон. Викторианский джентльмен. Доктор Чис.

Большинство людей также верят, что Бог написал Книгу или Книги, в которых говорилось о том, что и зачем он делал, и, поскольку эти люди верят в то, что человек создан по образу и подобию Божию, они считают, что Бог также подобен человеку или, на худой конец, Человеку.

А вот несколько людей, которые не писали книг о том, что они делали… и что они видели:

Человек, который закапывал Гитлера. Человек, проводивший вскрытие Джона Уилкса Бута. Человек, который бальзамировал Элвиса Пресли. Человек, бальзамировавший – и весьма плохо, как считают специалисты, – папу Иоанна XXIII. Гробовщики-дилетанты, очищавшие Джонстаун от заваливших улицы трупов. Человек, который кремировал Уильяма Голдена. Человек, заливший тело Александра Македонского золотом, чтобы оно не испортилось. Люди, мумифицировавшие фараонов.

Смерть – загадка, похороны – таинство.

Иисус сказал им: «Лазарь, друг наш, уснул; но я иду разбудить его».

Ученики его сказали: «Господи! Если уснул, то проснется». Иисус говорил о смерти его, а они думали, что он говорил о сне обыкновенном.

Тогда Иисус сказал им прямо: «Лазарь умер; но пойдем к нему».

(Евангелие от Иоанна)

Луис Крид, потерявший отца в возрасте трех лет и никогда не видевший деда, никак не думал найти отца в зрелые годы, но такое случилось… хотя он называл этого человека своим другом, как и должно быть, наверное, если находишь отца так поздно. Он встретил его вечером, когда он с женой и двумя детьми въехал в большой белый дом в Ладлоу. С ними приехал и Уинстон Черчилль, сокращенно Черч – кот его дочери Эйлин.

Отборочная комиссия в университете работала медленно, нелегко было и отыскать дом на приемлемом расстоянии от места работы, и к тому моменту, как они достигли места, где, по всем признакам, этот дом должен был находиться, все признаки совпали… как знамения небес в ночь перед убийством Цезаря, подумал мрачно Луис, они все устали и измучились. У Гэджа резался зуб, и он почти беспрерывно хныкал. Он не желал засыпать, сколько бы Рэчел его ни укачивала. Наконец она заткнула ему рот грудью, хотя время кормления еще не настало. Но Гэдж знал свой график не хуже нее, а может быть, и лучше, и тут же укусил ее своим свежепрорезавшимся зубом. Рэчел, так и не свыкшаяся еще с неизбежностью этого переезда в Мэн из Чикаго, где она прожила всю жизнь, расплакалась. Эйлин тут же присоединилась к ней. Позади в машине начал возиться Черч, беспокойный все три дня, в течение которых длился переезд. Его мяуканье из кошачьей корзины было неприятно, но возня, когда его пустили свободно гулять по машине, оказалась еще хуже.

Луис и сам едва не плакал. Внезапно его посетила дикая, но не лишенная привлекательности мысль. Он мог отвезти семью в Бангор перекусить в ожидании фургона с вещами, и, пока эти трое заложников его переменчивой фортуны обедали, он мог нажать на газ и, не оглядываясь, рвануть на юг, в Орландо, штат Флорида, и устроиться там под другим именем на работу в Диснейуорлд, в качестве врача. Но еще до того, как он бы выехал на шоссе, доброе старое шоссе номер 95, он бы остановился у обочины и вышвырнул проклятого кота.

Но тут они заехали за последний поворот, и за ним неожиданно вырос их дом. Они выбрали его по фотографии из семи вариантов, которые предложил им Мэнский университет. Это был большой старинный дом в колониальном стиле (но заново отстроенный, с отоплением, стоимость которого, хоть и высокая, оговаривалась в условиях контракта), три больших комнаты внизу, четыре наверху, длинная прихожая, где при желании также можно было жить, – и вокруг всего этого раздолье зелени, ослепительно яркой даже в эту августовскую жару.

За домом расстилалось обширное поле, где могли играть дети, а за полем – лес, уходящий куда-то далеко, за горизонт. Участок граничил с государственными землями, и агент рассказал, что остатки индейского племени микмаков предъявили иск на почти восемь тысяч акров земли в Ладлоу и других городах к востоку, и что их тяжба с федеральными властями и с правительством штата грозила перейти в следующее столетие.

Рэчел внезапно перестала плакать. Она подалась вперед.

– Это и есть…

– Да, вот это, – сказал Луис. Он почувствовал тревогу – нет, скорее испуг. Да что там – он почувствовал ужас. Он ухлопает на выплату двенадцать лет жизни; к тому времени Эйлин стукнет семнадцать.

Он вздохнул:

– Ну, что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что это чудесно, – сказала Рэчел, и с его души будто свалился камень. Он видел, что она не выглядела огорченной, нет: как только они свернули на асфальтовую подъездную дорожку, ее взгляд устремился на пустые окна; Рэчел представляла за ними занавески, гардины и еще Бог знает что.

– Что, моя хорошая?

В ее карих глазах под темными ресницами тоже отражались дом, лужайка, крыша еще одного дома слева и обширное поле, уходящее к дальнему лесу.

– Это наш дом?

– Он им будет, милая, – ответил он.

– Ура-а! – завопила она, заставив его вздрогнуть. Тут Луис, которого Элли часто выводила из себя, решил, что вряд ли он когда-нибудь увидит Диснейуорлд в Орландо.

Он поставил машину возле пристройки и заглушил мотор.

В тишине, кажущейся оглушительной после Чикаго и суматохи на дорогах и переездах, где-то запела птица.

– Дома, – сказала тихо Рэчел, все еще глядя за окно.

– Дома, – подтвердил Гэдж, сидевший у нее на коленях. Луис и Рэчел поглядели друг на друга. В зеркальце обзора глаза Эйлин расширились.

– Ну вот…

– Это же… – сказали они все разом и одновременно рассмеялись. Гэдж не обратил на них внимания; он сосал палец. Он впервые произнес «мама» почти месяц назад и уже делал попытки сказать «па» или еще что-нибудь в адрес Луиса.

Но это было правильное слово, как его ни произноси. Они были дома.

Луис взял Гэджа с колен жены и обнял его.

Вот так они приехали в Ладлоу.

В памяти Луиса Крида этот момент навсегда запечатлелся в каком-то ореоле волшебства – в основном потому, что остаток дня оказался просто безумным. В следующие три часа от очарования вечера не осталось и следа.

Луис держал ключи от дома (он был очень аккуратным и методичным человеком) в небольшом кошелечке, на котором написал: «Дом в Ладлоу – ключи получены 29 июня». Он положил его в бардачок машины. Он был абсолютно в этом уверен. Но там его не было.

Пока он искал ключи, чувствуя растущее раздражение, Рэчел взяла на руки Гэджа и вслед за Эйлин направилась в поле к одиноко стоящему дереву. Он в третий раз заглядывал под сиденье, когда дочь завопила, а потом начала плакать.

– Луис! – крикнула Рэчел. – Она порезалась!

Эйлин упала и разбила коленку о камень. Царапина была небольшой, но она вопила так, будто ей оторвало ногу. Он поглядел на дом напротив, где в жилой комнате горел свет.

– Хватит, Элли, – сказал он. – Перестань. Люди вокруг подумают, что здесь кого-то убивают.

– Но мне боооольно!

Оценил книгу

Сегодня, между тремя и пятью часами утра состоялось мое знакомство с Кингом. Спешу сообщить, состоялось успешно.
В пять десять я спокойно выключила нетбук и приготовилась спать. В глубине души я немного гордилась тем, что мне не очень страшно и не мерещятся всякие ужасы как многим читателям этой книги. Я удобно устроилась на подушке, закрыла глаза и... Что-то вдруг упало под моей кроватью с небольшим шумом.
Думаю, можно не говорить, что сон ко мне так и не пришел. Все моменты книги моментально вспомнились, под кроватью оказались мертвые коты и прочая нечисть. Я ужасный трус и от ужасов в любом виде держусь подальше, чтобы потом вот так не мучаться ночами из-за любого звука, но почему, почему я не остановилась раньше и не бросила читать "Кладбище домашних животных"?
Ответ - мне было невероятно интересно.
Сначала книга мягко завлекла меня в свои сети под видом тихой истории об американской семье. Я спокойно читала описания их незамысловатой жизни, и только иногда краткие предупреждения о том, что все будет плохо, напоминали мне что "Кладбище" лучше прекратить читать.
Но когда начался самый "смак" поняла, что уже не могу оторваться от происходящего, не могу бросить Луиса и его семью на полпути. Ну как так?! У них тут трагедия, а я, просидев с ними все более-менее спокойные моменты, подло ухожу! Я мысленно собралась с силами и продолжила чтение. А там все хуже и хуже.
Я снова в норме, мне опять не страшно. Но это только пока. Пока не наступила ночь.

P.S. А ещё в "Кладбище" бесподобная концовка!

Оценил книгу

Это был, наверное, один из древнейших моих долгостроев – еще с тех пор, как посмотрела фильм. Тогда он показался очень страшным, и одолевало любопытство, чем же порадует первоисточник.
Страшно? Я сказала "страшно"? Экранизация-то, может, и страшная – кстати, надо пересмотреть на свежую голову – а вот книга... Ммм, книга – это сам воплощенный страх. И если в своих книгах Кинг препарирует разные виды страха, то "Кладбище" стало просто квинтэссенцией.
Речь в нем идет о страхе смерти, причем, в худшем своем проявлении – страхе смерти близких людей. Ужас, парализующий волю, блокирующий логику, заставляющий забыть о себе, о законах природы и социальных нормах. Есть лишь только жизнь и смерть в вечной битве, и поле этой битвы – твоя душа.

Кинг подробно, детально и неустанно долбит эту мысль в мозг читателю. Главный герой, работая врачом, вовсе не желает быть накоротке со смертью, мучительно опасаясь за свою семью. Его жена, в детстве контуженная этой темой, не может теперь воспринимать ее без истерики. Сосед их, будто самозваный проводник между мирами живых и мертвых, постоянно маячит рядом и подливает масла на рельсы. Дорога еще эта с бесконечными фурами. Вы когда-нибудь катились на жопе по обледенелому склону прямо под колеса этим чудовищам? Я б лично никогда там не поселилась, это же Дамоклов меч на тонкой ниточке. Ну и кладбище домашних животных, как языческое капище, как маяк, неуклонно притягивающее к себе и к вещам еще более древним и зловещим.
Смерть окружает героя, она закручивается вокруг него плотным коконом, пугает своей неотвратимостью. Худшие кошмары становятся реальнее настоящей жизни. А что делать, если кошмары станут явью? Да пофиг, ты уже давно живешь в сумасшедшем мире, в помраченном сознании. Делай, что должно. Делай, что делали до тебя другие отчаявшиеся, чьи страхи оказались сильнее рассудка.
Хуже всего то, что никого из них ты не в силах обвинить. Ты сделал бы то же самое, если бы смог.

Небольшая книга читается на одном дыхании и вся пропитана ужасом сломленных людей, ужасом, годами пропитывавшим их разум, ужасом, которого становится так много, что он готов захлестнуть и вас.

Оценил книгу

Рецензии на книги в жанре horror... Наверное, должны отвечать на вопрос: было ли рецензенту страшно или не было. Конечно, большую роль тут играет воображение читателя, но вся закавыка именно в том, есть ли у автора кнут, чтобы его подстегнуть.

У Кинга есть всё: и кнут, и пряник, и скелет в шкафу, и ненавязчивые уроки психологии. "Кладбище домашних животных" - это классика, проверенная временем, кинематографом и незабвенными Ramones. Особенно она меня радует тем, что там затрагивается не конкретная тема-страшилка на любителя (кого-то больше пугают пауки, кого-то куклы, кого-то клоуны...), а общий страх всех и каждого - потерять близкого человека.

Думаю, не будет сюжетным спойлером, если я упомяну здесь сюжетные ходы. Кажется, почти все знают о содержании произведения, даже не прочитав и не посмотрев его. "Кладбище домашних животных" уже давно стало архетипом. Но даже зная о чём будет идти речь, и что случится дальше - читать всё равно жутковато.

Итак, есть хороший парень Лу, у которого в жизни всё вроде бы неплохо. Новый дом, новая работа, любящая жена, двое детей и кот Уинстон Черчилль. Но это только на первый взгляд. Новый дом - расположен слишком близко к дороге, по которой постоянно на огромной скорости проносятся грузовики, а тропинка от дома ведёт прямиком в странноватое мистическое место, где издавна дети закапывают своих мёртвых питомцев... И где совсем рядом древнее индейское кладбище. Новая работа - хоть и кажется довольно спокойной, но в первый же день у него на руках страшно погибает молодой человек. Любящая жена - что ж, она молодец, вот только призраки прошлого сильно портят ей жизнь, в частности, больная умершая сестра. Старшая дочка - вступила в тот страшный возраст, когда дети панически боятся смерти. Младший сынок и Черчилль того и гляди выбегут на дорогу прямо под грузовик. Хорошо, что хоть соседи попались хорошие... И пивом угостят, и за жизнь поболтают, и кота помогут оживить, если его грузовик собьёт...

А вот тут уже начинается страх. Оживший кот, который уже и не кот вовсе, а марионетка, неуклюжий кусок сырого мяса, который пахнет могильной землёй и пугает всех домочадцев. Действительно, лучше ли такой кот, чем никакого кота? Вот честно, описание твари бессловесной, превратившейся в странное подобие зомби, напугало меня гораздо сильнее, чем потом описания оживлённых людей. С людьми вечно что-то случается... А кота-то за что?

Ну, а дальше уже по накатанной дорожке. Под грузовик попадает сынок главного героя... Какая-то неодолимая тёмная сила буквально заставляет Лу оживить своего сына, но я, если честно, поверила бы в то, что он его оживит, и без этого древнего зла. Потерять ребёнка и иметь возможность и надежду вернуть его к жизни... Ох. Как мне жалко Лу.

Финал не буду рассказывать, он очень хорошо написан, хоть и грустен. Хотелось бы ещё сказать пару слов про этих "зомби-марионеток". История про рогатого-косматого индейского демона с болот меня не радует. А вот версия, что устами этих зомби говорит всеведущее зло, которое может принимать разные обличья - вполне. В фильме, например, самый страшный момент - когда малыш превращается в Зельду, сестру жены главного героя. Очень страшный.

Итог. Если любите этот жанр - читайте обязательно.

Луис Крид, доктор из Чикаго, переезжает в новый дом вместе с его женой Рэйчел и двумя детьми: Элли и Гаджем. Их новым соседом становится Джуд Крэндалл, проживший всю свою долгую жизнь в этих местах.

Луис и Джуд становятся друзьями. Через несколько недель Джад приглашает семью Кридов на прогулку по тропинке, начинающейся позади дома. Она ведет на кладбище домашних животных, где дети хоронили своих любимцев. На следующий день между Луисом и Рэйчел возникает спор: Рэйчел не одобряет разговоров о смерти и походов в подобные места. Позже выясняется, что Рэйчел в детстве получила глубокую психологическую травму, так как присутствовала при смерти своей сестры Зельды от спинного менингита.

Новая работа Луиса - в медицинском центре колледжа. Вскоре Луису приходится присутствовать при смерти студента Виктора Паскова, последние слова которого были адресованы Луису лично, хотя это была их первая встреча: он упомянул кладбище домашних животных. В эту же ночь призрак студента является к Луису во сне и отводит его на кладбище домашних животных. Там он строго предупреждает Луиса не пересекать черту, за которой продолжается путь от кладбища вглубь лесов. Луис просыпается на следующее утро, считая произошедшее ужасным сном, но обнаруживает, что его ноги в земле и хвое.

Когда вскоре Рэйчел с детьми уезжает в гости к своим родителями, любимого кота Элли, названного в честь Уинстона Черчилля (сокращенно - Черч), сбивает грузовик. Джад знает, как дорог этот кот Элли, поэтому ведет Луиса хоронить любимца не на кладбище домашних любимцев, а на другое, которое находится за ним - на кладбище индейского племени микмаков. Следуя указаниям Джада, Луис закапывает кота и сооружает над ним курган из камней.

Следующим утром Черч возвращается домой уже не таким, как прежде. Движения его становятся заторможенными, охотясь, он начинает проявлять чрезмерную жестокость; к тому же, от него мерзко пахнет. Через некоторое время Луис начинает жалеть о том, что кот дочери вернулся к жизни.

Несколько месяцев спустя Гаджа, который совсем недавно научился ходить, сбивает грузовик. Охваченный отчаянием Луис начинает думать о том, чтобы вернуть сына к жизни с помощью кладбища микмаков. Джад догадывается, что мысль об воскрешении Гейджа уже приходила в голову Луиса, поэтому рассказывает историю про Тимми Батэрмена, который вернулся со Второй мировой войны в гробу. Его отец, Билли Батэрмен, не смог смириться со смертью сына и воскресил его, но оживший юноша уже не был собой, он казался воплощением какого-то злобного всезнающего демона, так что Билли пришлось снова убить его и покончить с собой. Среди старожилов ходили слухи, что земли индейского кладбища с давних пор стали прибежищем Вендиго.

Несмотря на предупреждения Джада, горе Луиса подталкивает его на осуществление своего плана. Он уговаривает Рэйчел навестить своих родителей, забрав Элли, не говоря о своих намерениях. Луис выкапывает тело своего сына из земли и хоронит его на кладбище индейцев так же, как и Черча.

В самолете Элли снится кошмар, в котором Паскоу, о котором она ничего не слышала, отводит её на кладбище и предупреждает о последствиях того, что собирается сделать отец. Узнав о сне дочери, Рэйчел собирается лететь обратно в Мэн. Билет есть только в Бостон, откуда до Мэна ей приходится добираться на машине.

Пока Луис спит, существо, вселившееся в мертвого Гаджа, достает скальпель из его саквояжа и отправляется к Джаду. Насмехаясь над стариком, чудовище убивает его, а затем и только что приехавшую мать. Проснувшись, Луис видит следы к саквояжу и понимает, что произошло. С помощью смертельной дозы морфия Луис убивает Черча и Гаджа, сжигает дом соседа.

Пока горит дом, безумный Луис несет тело жены на индейские могилы. Он считает, что Рэйчел вернется такой же, как и раньше, так как умерла совсем недавно. Вернувшись домой, он раскладывает пасьянс на кухне и ждет, пока вернется его жена. Роман заканчивается на том, что вернувшаяся Рэйчел кладет руку на плечо Луиса и необычно глухим голосом говорит: «Дорогой». Учитывая то, что ранее Элли видела в сне мертвого отца, сидящего на кухне, Луис Крид скорее всего был убит вернувшейся "Рэйчел".